Мир натянулся стальным мускулом, вселенная нервно задергалась людьми… И оказалось — дорога любовью мертвой устлана, у души не осталось родни…

Лыком шитая,
Нитками вязаная,
Огнём умытая,
Всем обязаная,
Простая и сложная
Бедно-богатая,
Как поганка, ложная,
А бывает рогатая:
Как коза-дереза
Или козлик горный;
Как у страха глаза
Её мир огромный.
И такая одна
Среди тысячи многих:
… показать весь текст …

Многоточие мировоззрения
Вмещает в себя
Все точки зрения

Вот парадокс, попробуй разгадать:
Чем ближе человеку станешь,
Тем больше может он сказать,
И тем верней под руку попадаешь.

Прижмись холодною щекой
К моей пылающей ладошке,
Поверь, мы счастливы с тобой,
Увидь — ты свет в моем окошке.

Пойми — нет легкого пути,
На горизонте вечно тучи,
Но мы должны, должны идти
По лаве жизни остро жгучей.

Не повернем с тобой назад:
Нас впереди обнимет старость,
И, кинув в прошлое свой взгляд,
Мы убедимся — любим в радость!

Дай волю фантазии, она и до искусства доведет)

Предательство сродни убийству… но на него нет законов.
Убитые чувства предатель забирает с собой, не оставляя свидетелей.

Если Судьба вас решила пиф-паф,
Бегите без оглядки в лес!
Судьба ведь — не Эдит Пиаф,
А как, простите, забухавший Лепс.

Когда перестанешь краснеть
От жгучего перца стыда,
Тогда ты поймёшь сама,
Что детство ушло навсегда
И время пришло взрослеть.
Когда перестанешь взрослеть,
А в сердце ещё молода,
И по уши в жизнь влюблена,
Рождается мысль одна —
Что вовсе не стыдно стареть.

В листопаде осеннем и в ливне,
В робком шепоте летних полей
Не заметит только ленивый
Строк есенинских сладкий елей.
Он — дыхание южного бриза,
Молчаливый полет журавлей.
Его слов драгоценная риза
Обрамляет портеты идей.
Его рифма стучит по крышам,
Пробегает морской волной,
О своем в ней каждый услышит,
И поэт вдруг станет родной:
Словно друг или брат по крови,
Заводной и всегда молодой,
… показать весь текст …

В жизни всё до капли люблю,
Я, пардон, всеядная сволочь,
Все мгновения в банках храню
И в копилке случайную помощь.
Из взаимной любви варенье
На доверии сладком варю,
И гербарий из вдохновенья
Собирать по листочку люблю.
С надежды себе понемногу
Лепестки сохраняю яркие;
В потайном кармашке тревога,
А в нагрудном — объятия жаркие.
Собираю счастья обрывки,
Чтобы в тихий пасмурный день
… показать весь текст …

Замени выражение «Конец света» на аналогичное — «Начало тьмы»,
и паникующих станет гораздо больше)))

Счастье — как крепкая верёвка, которая привязывает чувствами и воспоминаниями к дому, где было хорошо, и к людям, с которыми познал свет. Оно навсегда завязано красной ниточкой оберега на запястье.

Работать над собой, всё равно что картошку выращивать: выбрал вроде неплохую, посадил. Ботва показалась — хорошо! Но тут бац, — колорадские жуки. Материшься, но собираешь их, тварей. Время идёт, картошка растёт — хорошо! И тут бац, — собирать пора. Кверху задницей с радикулитом копаешь. Собрал — хорошо! И тут приезжает родня… Вот так и поработал над собой. А для себя ли?..

Есть вещь куда пострашнее,
Когда вьешь веревки из других:
Момент, когда веревки на шее
Ложатся узлом расплаты тугим.

Между строк застряло вкусное
Ванильно-клубничное слово.
И вот опять, как безумная,
Стремишься съесть его снова,
Кончик языка обжигая
Солёно-сладким холодом.
Но и в этот раз ты, нагая,
Обещаешь травить себя голодом!
А там… между строчек…
Виден… сладкий кусочек…

Вопрос очевиден: с тех пор, как эта служба стала приносить доход, причем немалый. Каков был тираж французкой газетенки «Шарли Эбдо» до первых карикатурных скандалов? Правильно — мизерный, хотя она существует с 1969 года.

Но ведь тираж — это интерес. Интерес публики, ради которой и делается карикатура. Тогда возникает резонный вопрос: это карикатурист служит сатане, когда унижает святые и нравственные понятия, или — читатели, которые готовы платить за данные карикатуры? Ответ давно известен: «с…
… показать весь текст …

— Можно, я стану твоей любовью?
— Конечно, заходи в моё сердце…
— А можно, я стану твоей вечностью?
— Конечно, заходи в мою душу…
— А можно… я стану твоим на час?
— Конечно, проходи в комнату…

Мы по разным берегам, увы,
И хоть русло одно у судьбы,
Наша лодка трещит по швам,
Разрываясь к двум берегам.
И вроде — попутный ветер,
И вроде — расправлен парус,
И лунный маяк нам светит,
И кажется правильным градус,
Но лодку шатает штормом,
И треск раздается:
то тут,
то там…
Бурлением волн беспокойным,
Бросает нас к двум берегам.

Он сумел любви рутину
превратить в свою паутину
и все, кто в неё попадался
навеки в ней и остался,
Но его паучая сущность
была отнюдь не нова:
Главный среди лучших,
этот паук — судьба.