в посвящении стихов тебе,
о чем, еще не знаю,
о том, как мечтают при луне
и грезы в небесах витают.
появится в окне твой силуэт,
взмах руки мне душу губит,
твои шаги словно менуэт,
твой облик мне сердце не остудит.
я горд от любви своей,
любви твоей я не нужен,
в жизни так много огней,
а меня в окне твоем кружит.

удовлетворю женщину как угодно, чем угодно, любопытства, запросы, амбиции,
капризы, требования, потребности и т. д.

удовлетворитель.

какая прелесть ваша ересь
и чары ваши так сладки,
сварите зелье мне на милость,
ядовитые корешки.

мне надоели твои слова,
разрезают сердце лезвием
и раскалывается голова
заупокойным реквием.

я не сорвусь, но на откосе,
вцепился диким зверем,
ты же меня не сбросишь,
мы в это с тобой верим.

живем кошкою собакой,
в обоих души не чая,
могила исправит горбатого,
но не нашего адского рая.

нахера мне така любовь,
она уж не тянет на пятак,
от нее когда-то бурлила кровь,
а теперь страстей сорняк.

утрами затевается с начала,
забот банальных передел,
и незаметно жизнь сгорала,
а хотелось задушевных дел.

Больше всех на ЖМ сказал слово — привет Алекс Тулбу. Хвала ему и халва, потому что я ни у кого не встречал это слово за последние два года, которое так часто применялось. Привет всем и Алексу тоже.
Тоже самое я могу сказать про Гугуце с союзом — шо. Шо и тебе желаю чтобы шо… и шо бы всё и все.

дружба бывает разной. например у геев чувствовать не только локоть друга.

когда не все дома, значит крыша поехала и дождь капает на мозги.

пошел я как-то в махазин купить бутылку водки,
смотрю у махазина лимузин, из окна колготки,
подумал, поинтересуюсь для халявной водки,
засунул голову, а там моя соседка, сует мне сотку,
ты что творишь маленькая шалава, знает папка,
я щас пойду и все скажу твоей шалавки мамки,
она вдруг так заноет и пятитысячными крутит,
подумал я: весь мир бардак, а люди в нем все мутят, схватил деньгу я и пошел, а то весь день в голове чертики трезвуют.

у пустынного берега моря,
волны бросаются к пескам;
чаек морская доля
парить по родимым местам.

в дали белеет теплоход,
пропадая в зареве весны,
сухой, морской песок,
исчезает у тихой пристани.

как я жил и кем я был,
не вспомнятся и другие,
кто-то здесь счастливым слыл
и море было голубее.

живу на волоске судьбы,
тревожно за кровь родную,
за не уют страны,
за безразличие молодое.

какая дура я была,
предала твои порывы,
и жизнь сторонкою прошла,
уж высохли на поле ивы.

твои заботы и дела,
не приносили мне услады,
какая дура я была,
другая была бы рада.

не вернется время вспять,
я иду с тобою рядом,
и не стану вспоминать,
одарю печальным взглядом.

откройте глазки, навострите уши,
соблюдайте тишину,
сейчас политик варит кашу
и для народа вешает лапшу.

лобзание лобзиком.

часы идут, секундами себя съедая,
звенит время колоколами в набат.
как ты живешь там, моя земная,
виделись с тобой двадцать лет назад.

время обгоняло наши чувства,
в суете пронзительно губя.
времени незримое упорства
разлучало недомолвками любя.

долями секунды разбивая,
разобьешься в этой пустоте.
время незаметно убивает,
когда есть искра еще в душе.

гляди, на щеки, на лицо,
как солнце сияло долго,
и время было нипочем,
и ровная дорога.
без ухабин, без границ,
с ромашками в пути,
видавшие тысяч лиц,
от горя всех спаси.
сияло солнце горячо,
и не было тоски,
и было время нипочем,
с ромашками в пути.

Таня, вы такая прелесть,
прелести у вас на виду,
не отвергайте меня на милость,
я эти прелести облюблю.

какая ты сытная девчонка.
уф, весь пересытился тобой.
прямо, сейчас лопну.

проснулось утро на восходе,
поникли тучи над землей,
на время вечера похоже,
и дождик застучал по мостовой.

ты жила в любви небезответной,
твои грехи все за чертой кордона,
дул ветер на вокзал, беспечный,
и чувства доносили стоны.

и думалось что будет так еще,
а утро просыпалось незаметно,
уж тучи отплакали свое,
и солнце стояло неприметно.
… показать весь текст …