Любовь — это боль и мука, стыд, восторг, рай и ад, чувство, что ты живешь в сто раз напряженней, чем обычно, и невыразимая тоска, свобода и рабство, умиротворение и тревога.

Если любовь — не страсть, значит, это не любовь, а что-то другое; а страсти, чтобы не угаснуть, нужно не удовлетворение, а преграды.

Вот поистине ирония жизни: то, к чему мы все стремимся, оказывается лучше, когда оно достигнуто не полностью.

Ирония — это дар богов, самый тонкий из способов словесного выражения мыслей. Это и броня, и оружие; и философия, и постоянное развлечение; пища для голодного ума и напиток, утоляющий жажду веселья. Насколько изысканнее умертвить врага, уколов его шипом иронии, нежели размозжить ему голову топором сарказма или отколотить дубинкой брани.

«…для тебя нет разницы между правдой и выдумкой. Ты всегда играешь. Эта привычка —
твоя вторая натура. Ты играешь, когда
принимаешь гостей. Ты играешь перед
слугами, перед отцом, передо мной. Ты не существуешь. Ты — это только бесчисленные роли, которые ты исполняла. Я часто
спрашиваю себя: была ли ты когда-нибудь
сама собой или с самого начала служила лишь
средством воплощения в жизнь всех тех
персонажей, которые ты изображала. Когда
ты заходишь в пустую комнату, мне иногда хочется внезапно распахнуть дверь туда, но я ни разу не решился на это — боюсь, что никого
там не найду.»

Насморк — удручающая болезнь, она решительно ни в ком не вызывает сочувствия.

Волю необходимо все время тренировать на препятствиях.

Если меня бьют, то я даю сдачи даже женщинам.

… нет жестокости более страшной, чем жестокость женщины к мужчине, который любит её, но которого она не любит; в ней не остаётся больше ни доброты, ни терпимости, одно только безумное раздражение.

Мужчины — рабы привычек, это помогает женщинам их удерживать.

Ценность искусства — не красота, а нравственные поступки.

- Я думала о прошлом, и у меня теперь страшная хандра.
- Нечего удивляться. Коли начинаешь думать о прошлом, значит, у тебя
уже нет будущего…

Этих недругов — государство и осознавшего себя человека — примирить невозможно. Государство пользуется человеческой личностью для своих целей; если личность восстает против него, государство ее растаптывает; если же она добросовестно служит, — награждает медалями, пенсией и почестями.

Мне кажется, что гениальность — это сочетание природного творческого дара и особой способности художника видеть мир совершенно по-своему и в то же время с такой широтой, что он находит отклик не у людей того или иного типа, но у всех людей.

Его личный мир — это мир обыкновенных людей, только обширнее и богаче.

Он обращается ко всему человечеству, и даже когда люди не вполне понимают его слово, они чувствуют, что оно полно значения.

Он предельно нормален. По счастливому совпадению он воспринимает жизнь необычайно остро и во всем её бесконечном многообразии, но вместе с тем просто и здраво, как все люди.