У демократа лоб нахмурен,
Страну к свободе он ведёт!
Но разве меньше стало тюрем
И тех, кто в них, как встарь, гниёт?

На амурном небес этаже
Из страданья всем выписан счёт
В миг, когда стало можно УЖЕ,
До тех пор, пока можно ЕЩЁ.

Слышен голос, бичующий всУе,
Шорох в спину летящих камней,
Ваша жизнь никого не волнует,
Кроме тех, кому нет дела к ней.

Приятна европейская беседа,
Бредовое боданье «красных линий»,
И кажется, что мусорник соседа
Всегда и неизменно колорийней.

Сексуальными к власти влеченьями
Мы с ней узами слиты семейными,
Нас имеют порой с извращеньями,
Но зато мы законно имеемы.

Что остаётся, если в клочья паруса
И безнадёгою скрипит повозка лет?
Не уходить, творить и верить в чудеса,
А если вдруг… то, уходя, — оставить свет.

Скуден век неблагодарного потомка,
Всё вокруг напоминает мне об этом,
Что живу на дурно пахнущих обломках
Развитой цивилизации Советов.

Гламура блеск ласкает сладкой мятою,
Тюрьмы роскошной кадр сознанье рвёт,
А жизни благодатной мотиваторы
Идут сторонкой как на эшафот.

Не осталость в душе места подвигу,
Нулевой интерес к златокудрости,
Всё прекрасно, но искренне пофигу,
И не ясно, в чём прелести мудрости?

Чтобы жить как все, волчком вращаешься,
Но осознаёшь, увы, у края:
Если каждый день ты не рождаешься
Значит, каждый миг ты умираешь.

Борясь за сочный приз кишечных благ,
На деньги государственные падки,
Как часто на высоких должностях
Работают орлами куропатки.

Жизнь — как «ПолеЧудес» — Якубович умён и искрист,
Да, твой ход не дошёл, но овации веру вселяют,
Пусть не смог угадать, но есть шанс побороться за приз…
Ну, а кто-то всем этим волшебно извне управляет.

Суть заветов христовых забыв,
Все людские страдания пнувшие,
Ходят в золоте божьи рабы,
Ради Бога спинЫ не согнувшие.

Гранит правовой обгрызя,
Понять бы сей фокус сложный:
Бухать в восемнадцать нельзя,
А брать ипотеку можно.

Пропаганды лютует мода —
По квадратам бомбить наугад,
Против собственного народа
Эффективней, чем против врага.

Всё просрали! Но как, вашу мать!
Налетайте, скупайте билетики!
Это ж надо уметь так ломать,
Чтоб руины назвали эстетикой.

Европейская шваль, что под Штаты легла,
Всё скулит, что Москва — Третий Рим.
Всё визжат, что Россия — империя зла…
«Очень зла!» — я ответил бы им.

За суровой скача судьбою
В спотыканиях лет и зим,
Всё пытаюсь я быть собою,
Только видят меня другим.

Не видели творимое глаза бы,
Ушам бы не слыхать брехливый фон!
Какой в клоаку «коллективный Запад»,
Когда кругом решает Фашингтон?!

Не наградили жалкой должностью и званием?
На слово доброе общественность скупа?
Талант и ум порой бывают наказанием —
Не терпит их самовлюблённая толпа.