Не в сорок первом под Калугой,
где холм высок,
В восьмидесятом под Кабулом-
лицом в песок.
Не плачьте мама, сын ваш Коля,
как все сыны,
был застрахован лишь от боли
былой войны.

Воронка… И еще воронка…
Сквозь лет разлом.
Зачем стучишься, похоронка,
в панельный дом?
… показать весь текст …

С утра на привязи надёжной
Козёл пасётся на лугу.
Травы достаточно в кругу,
И сыт козёл, как только можно.
Но бородатому злодею
Неймётся всё. И потому
Верёвка шёлковая в шею
Как нож, врезается ему.
От боли глаз ползёт под веко,
И в горле горечи рассол,
И в сердце злоба… О козёл!
Как ты похож на человека!

Солнце встало. Как и надо,
Голубеют небеса.
Похмелённая бригада
С матом лезет на леса.
А прораб, слюнявя чёлку,
Плотью чуя блудный гон,
Голоногую девчонку
Тащит в вахтовый вагон.
Истопник глядит и злится,
И от зависти томится, —
Тлеет «Прима» на губе,
А в котле смола курится…
Глянь, Господь, что тут творится.
Это строят Храм Тебе.

Когда Господь сойдет с небес,
Он всех низвергнет в ад, карая.
И только очередь в собес
Переведет к воротам рая.

Рухнул занавес. И что же?
И решили господа:
Пропадать ему негоже.
Эй, подать его сюда!
Протащили по болотам —
Тяжеленный, паразит…
Между властью и народом
Он теперь у нас висит.

Первые сединки в волосах.
Тонкие чулки в такую стужу.
Брови словно нитки. А в глазах —
Ничего, похожего на душу.
И стоит, румянами горя,
«Сука привокзальная», «Катюха»,
«Катька-полстакана», «Катька-шлюха».
Катя… Одноклассница моя…

Говорят, рукою левой
Бог создал Адама с Евой…
Первый день, но нету лада…
Прородители грустят.
А из Божьего из сада
рифмы райские звучат:
рифмы справа, рифмы слева…
плод похож на алычу.
Говорит Адаму Ева:
«Рифму первую хочу».
Но во всем нескладном мире
миллиарды душ назад,
знал лишь Бог в пустом Эфире —
в рифме той таился ямб.
… показать весь текст …

Спустилась ночная прохлада.
Сижу на ступеньках крыльца,
Дыханье цветущего сада
Касается нежно лица.

И к тайне творенья причастный,
Я плачу от мысли одной,
Что бывшие в жизни несчастья
Все были придуманы мной.

А месяц стекает на крыши,
И льется с небес благодать
На кроны деревьев, а выше…
Что выше? Не надо гадать.

Бог ли всех нас позабыл?
Злой ли дух приветил?
Были силы — нету сил,
Брошены на ветер.

И друг другу стали мы
Словно псы цепные…
«Колокольчики мои, —
Я кричу навзрыд из тьмы, —
Цветики степные!»

Боящийся шороха мыши.
Покорный всегда, как овца.
Считающий всех себя выше.
Забывший и мать, и отца.
Не ищущий истины — брода.
Прислуга на шумных пирах.
Носящий лишь званье «народа».
Такого народа — я враг.

`
* * *
Дерутся пьяные в проулке,
Мешая с матом хриплый крик.
Прижавшись к грязной штукатурке,
На остановке спит старик.

Смеется пьяная девица,
Садясь в попутный «Мерседес» —
Ее литые ягодицы
За нить подергивает бес.

На пустыре с начала мая
Идет строительство тюрьмы.
… показать весь текст …

Бывают дни особой силы,
Когда в теченье дня всего
Помимо «Господи, помилуй!»
Нет в мыслях больше ничего.

Я дверь, как печальную книгу открою.
Здесь время уже никуда не спешит…
И сумрак не тает, он будто иглою,
Лучом из оконца к стропилам пришит.

Вот старая прялка в седой паутине,
Как серая птица. Попавшая в сеть.
Вот птицы, которым не петь, на картине,
Которой уже никогда не висеть.

Вот тихо коробится жесть керогаза,
Стреляя чешуйками краски…
А то ?..
Блестит в полумраке булавкой от сглаза
… показать весь текст …

«Бог и я — это уже большинство,
причём подавляющее»
Св. Максим Исповедник.

* * *
Всё старо под месяцем двурогим
В смысле переносном и прямом.
Быть в своём уме дано не многим,
Многие живут чужим умом.

Но, как прежде, в тоге торжества
Ходит у нас мненье большинства.

Может это псевдоторжество?
… показать весь текст …

То ли ангел, то ли бес
Простирает сверху руку —
Дождик, падая с небес,
Моет красный «мерседес»,
Мочит нищую старуху.

Мне уже понять невмочь:
Это жизнь иль доживанье?
Редкий дождь встревожил ночь,
Редкий-редкий, как желанье
Наше ближнему помочь…

Когда так небо бирюзово,
И так медвяны облака,
Я словно слышу эхо зова
Издалека и свысока.

Чей голос душу мне тревожит?
Откуда он, такой родной?
Не может быть… Или быть может
То тихий зов души самой.

Сквозь мрак, рожденный злобным словом,
Сквозь кровь и месть, сквозь ложь и лесть.
Она своим негромким звоном
Благую весть мне шлет: «Я есть».

Человека хоронили,
С неба снег спускался тихо.
Все молчание хранили,
Только плакала бомжиха.

Я спросил её, испитую:
«Это муж твой или дед?»
И услышал вдруг в ответ:
«Он чужой мне… Я завидую…»

В степи, покрытой пылью бренной,
Сидел и плакал человек.
А мимо шел Творец Вселенной.
Остановившись, он изрек:
«Я друг униженных и бедных,
Я всех убогих берегу,
Я знаю много слов заветных.
Я есмь твой Бог. Я все могу.
Меня печалит вид твой грустный,
Какой бедою ты тесним?!»
И человек сказал: «Я — русский»,
И Бог заплакал вместе с ним.

Я этим словом не бросался, я для тебя его берёг. Я долго ждал и вот дождался: на мой ступила ты порог. «Какая длинная дорога, — сказала. — Я чуть-чуть посплю». Ты стала первой после Бога, кому я смог сказать: «Люблю».

Я весь день лежу под ивой,
Мне в глаза летит пыльца.
Я порой рукой лениво
Муравья смахну с лица.

Облака ползут волнами,
Но не жжет мне душу стыд —
Знаю: нашими делами
Бог уже по горло сыт.