Есть
несоизмеримость
между женской и мужской любовью,
несоизмеримость
требований и ожиданий. Мужская
любовь частична,
она не захватывает
всего существа.
Женская любовь
более целостна.
Женщина делается
одержимой. В этом
смертельная
опасность женской
… показать весь текст …

Есть несоизмеримость между женской и мужской любовью, несоизмеримость требований и ожиданий. Мужская любовь частична, она не захватывает всего существа. Женская любовь более целостна. Женщина делается одержимой. В этом смертельная опасность женской любви. В женской любви есть магия, но она деспотична. И всегда есть несоответствие идеальным женским образам.

Любовь есть интимно-личная сфера жизни, в которую общество не смеет вмешиваться… Когда речь идет о любви между двумя, то всякий третий — лишний… Любовь всегда нелегальна. Легальная любовь есть любовь умершая. Легальность существует лишь для обыденности, любовь же выходит из обыденности. Мир не должен бы знать, что два существа любят друг друга. В институте брака есть бесстыдство обнаружения для общества того, что должно было бы быть скрыто, охранено от посторонних взоров…

Государство существует не для того, чтобы на земле был рай, а для того, чтобы на земле не было ада.

Западники были неправы потомy, что они отрицали своеобразие русского народа и русской истории.

Все революции кончались реакциями. Это — неотвратимо. Это — закон. И чем неистовее и яростнее бывали революции, тем сильнее бывали реакции. В чередованиях революций и реакций есть какой-то магический круг.

Демократия есть уже выхождение из естественного состояния, распадение единства народа, раздор в нем. Демократия по существу механична, она говорит о том, что народа как целостного организма уже нет. Демократия есть нездоровое состояние народа. В «органические» эпохи истории никаких демократий не бывает и не возникает. Демократия — порождение «критических эпох».

Пусть я не знаю смысла жизни, но искание смысла уже дает смысл жизни.

«Мы вступаем в Европу во многом аналогичную эпохе эллинистической. Культура перестает быть европейской, она становится всемирной. Европа вынуждена будет отказаться от того, чтобы быть монополистом культуры. Россия, стоящая в центре Востока и Запада, хотя страшным и катастрофическим путем, получает все более ощутительное мировое значение, становится в центре мирового внимания».

Фанатик всегда нуждается во враге, всегда должен кого-либо казнить.

В любви есть деспотизм и рабство. И наиболее деспотична любовь женская, требующая себе всего!

«Мир не есть мысль, как думают философы. Мир есть страсть. Охлаждение страсти дает обыденность»

Ревность не соединена со свободой человека. В ревности есть инстинкт собственности и господства, но в состоянии унижения. Нужно признавать право любви и отрицать право ревности, перестав ее идеализировать… Ревность есть тирания человека над человеком. Особенно отвратительна женская ревность, превращая женщину в фурию.

«Россия не играла еще определяющей роли в мировой жизни, она не вошла еще по-настоящему в жизнь европейского человечества. Великая Россия все еще оставалась уединенной провинцией в жизни мировой и европейской, ее духовная жизнь была обособлена и замкнута. России все еще не знает мир, искаженно воспринимает ее образ и ложно и поверхностно о нем судит. Для западного культурного человечества Россия все еще остается совершенно трансцендентной, каким-то чуждым Востоком, то притягивающим своей тайной, то отталкивающим своим варварством. Россия — самая безгосударственная, самая анархическая страна в мире. И русский народ — самый аполитический народ, никогда не умевший устраивать свою землю. Все подлинно русские, национальные наши писатели, мыслители, публицисты — все были безгосударственниками, своеобразными анархистами.
Анархизм — явление русского духа, он по-разному был присущ и нашим крайним левым, и нашим крайним правым.»

«Оправданием человеческой жизни, основным содержанием её и путем к спасению является творчество. Творчество есть обнаружение избыточной любви человека к Богу, ответ человека на Божий зов, на Божье ожидание».

«Русская» интеллигенция не чтит своей национальной мысли и слишком привыкла пасовать перед последними словами мысли европейской…

Есть соответствие между необъятностью, безгранностью, бесконечностью русской земли и русской души, между географией физическою и географией душевной. В душе русского народа есть такая же необъятность, безгранность, устремленность в бесконечность, как и в русской равнине.
Николай Александрович Бердяев

Любовь — как бы универсальная энергия жизни, обладающая способностью превращать злые страсти в страсти творческие.

Смысл связан с концом. И если бы не было конца, т. е. если бы в нашем мире была дурная бесконечность жизни, то смысла в жизни не было бы. Смысл лежит за пределами этого замкнутого мира, и обретение смысла предполагает конец в этом мире.

РЕЛИГИЯ ВОСКРЕШЕНИЯ ----- Николай Бердяев

I
«Не стало человека изумительного, редкого, исключительного. О возвышенном уме Николая Федоровича Федорова, о его разнообразных, обширных познаниях, о его добросовестности как труженика и об идеально-нравственной чистоте его напоминать людям, сколько-нибудь его знавшим, излишне, они и без того все единогласно скажут: «То был мудрец и праведник!»; а более близкие к нему добавят: «То был один из тех немногих праведников, которыми держится мир!"1 [Так нач…
… показать весь текст …

Без изначальной и стихийной любви к России невозможен никакой творческий исторический путь. Любовь наша к России, как и всякая любовь, — произвольна, она не есть любовь за качества и достоинства, но любовь эта должна быть источником творческого созидания качеств и достоинств России. Любовь к своему народу должна быть творческой любовью, творческим инстинктом. И менее всего она означает вражду и ненависть к другим народам. Путь к всечеловечеству для каждого из нас лежит через Россию.
Пейзаж русской души соответствует пейзажу русской земли: та же безграничность, бесформенность, устремлённость в бесконечность, широта.