Никогда не забуду слова одного мужчины, уставшего от влюблённой подруги: «Беру её на руки, она сама карабкается, а я хотел поднять и почувствовать её тяжесть».

Обобщение — совершенно безнаказанная разновидность лжи.

Выхожу из дому раз в три дня, много сплю днем и почти не сплю ночью, не читаю, не пишу. Я жду. Бывает, когда впереди праздник или особенное событие, за неделю почти не живешь, смотришь в светлое послепослезавтра, не замечая обыкновенные среду, четверг, пятницу. И праздник потом обязан окупить эти пропущенные дни, но никогда не окупает, всегда остается тень недовольства, потому что нет такого события, которое могло бы компенсировать напрасно потраченный кусок жизни. Иногда ждут событий неконкретных: «Сейчас как-нибудь, а вот весной, весной…» А ведь только конец января и, учитывая, что ты всю осень Нового года ждала, жить-то когда? Ждут хорошей погоды, отпуска, похудения, понедельника. Ждут человека.
А нужно ли?

«Горький шоколад. Книга утешений»

Вера в Любовь, как тараканы, неистребима.

… я оставлю для тебя место в моём сердце, когда бы ты ни вернулся, даже если не вернёшься совсем.

Это технически довольно сложно — плакать, когда в постели ты не одна. Допустим, я умею делать это беззвучно, не первый раз, но быстро закладывает нос и нужно высморкаться, а это все, палево. Как всегда, высочайший романтизм ситуации разбивается о прозу жизни: просто сопли девать некуда.

Я, в сущности, давно ничего не хочу от людей, кроме преданности.

Нужно уважать чужое переживание, не мешая человеку постигать всю меру отчаяния, одиночества и личной смерти.

Каждая женщина принадлежит луне, желает она того или нет. Однажды луна берет девочку в прохладные ладони и удерживает следующие лет сорок. Какую-то едва заметно покачивает, а другая то взлетает, то падает в её руках, из месяца в месяц, из года в год.
Умный мужчина, желающий понять женщину, которая вдруг повела себя странно, обязательно среди прочего посмотрит ночью на небо, как там луна — иногда это кое-что объясняет…

А сама женщина ничего не хочет объяснять или понимать, она то тревожится, то веселится, чувствует себя то лисицей с девятью хвостами, то бездомной собакой; пускается в философствования или теряет всякий разум; пишет, рисует, танцует или забивается в угол и молчит. И она при этом не истеричка, она та, что принадлежит луне, подчинена её изменчивости и вечности, и оттого разделяет её слабость и силу…

Каково мне видеть его, чужого? Да примерно так же, как ему — видеть меня, разлюбившую.

Первая примета великой любви — смирение. Ты покоряешься, но не другому человеку, а сильному и ровному ветру судьбы, который задул в твоей жизни, и с этого момента выбора практически не остаётся. Теперь ты всегда знаешь, как правильно — правильно так, чтобы быть вместе. Нечего придумывать, ясно всё.
Нет, она не влюбилась в ту первую минуту, это случилось гораздо позже. А тогда он только спросил, чего бы ей хотелось, и она сказала, пожелав невозможного посреди залитого июньским солнцем пустого Арб…
… показать весь текст …

Какие то фигуры на секунду возникают из небытия и исчезают, и ты не успеваешь увидеть их лица. Или сосредоточившись ты видишь одного человека и его лицо, но события вокруг погружаются в сумрак.
И эта внутренняя игра света становится второй биографией, более реальной, чем внешняя.

Иногда кажется: надо жить так, чтобы никто не мог назвать тебя своим, не мог дать точного определения — кто ты ему. Захочет сказать «моя любовница» или «мой друг» и запнётся — «ну, не совсем. «И чем дольше ты проскользишь между людей без ярлыков, тем целее будет душа.

Нет, мужчины точно инопланетяне. И половые органы у них чудные и логика нечеловеческая.

«…"самодостаточный» в общеупотребительном значении «тот, кому никто не нужен». А для меня это, прежде всего, человек, способный себя занять, не испытывающий тоски и ужаса, если ему приходится провести какое-то время в одиночестве и молча. Но также и тот, кто может себя содержать, кормить, умеющий одеваться по сезону и ходить к врачу, когда надо. И всё это не отменяет его нужды в паре и в общении. Да, он способен быть один, но он не социофоб, не убеждённый асексуал и не хладнокровная жаба. Автоно…
… показать весь текст …

Незаменимые есть. Они штучны. И пазл моей жизни уже никогда не будет полным… Запасных деталей нет, и теперь там — тёмные дыры…

Известно, что среди разрушительных для психики штучек весьма эффективны двойные послания. Можно, например, испортить ребёнка, транслируя ему определенные правила и тут же поступая по-другому. Взрослому тоже затруднительно долго существовать в режиме «стой там иди сюда», но если сигнал «иди сюда» сопровождается конфеткой, подопытный способен вытерпеть многое.
Допустим, мужчина заявляет женщине, что у них «дружеский секс без обязательств», но при этом отчётливо демонстрирует ревность, когда она «…
… показать весь текст …

Скажу честно, никогда не думала и даже не бросала в сердцах, что все мужики козлы и сволочи… Если и злилась, то на кого-нибудь определенного, обвиняя его, как недостойного представителя человечества, но не мужского племени… В нравственном плане я как-то не делю людей на мужчин и женщин, думается, что наша склонность к злу не обусловлена половой принадлежностью… А причину неудавшихся отношений искала в себе… Идеализировала, закрывала глаза на дурное, не имела желания и сил прекратить неправильные отношения, помогала и жертвовала не во благо…"Ах, обмануть меня не трудно, я сам обманываться рад…" Очень сильна во мне была потребность любить и быть любимой. Не представляла себе полной и цельной жизни души и тела без Любимого. А когда желание и потребность становятся жизненной необходимостью как воздух, вода и хлеб, Вселенная не откажет… Любимый мужчина вошел в мою жизнь… Сложный, не идеальный, разный… томимый жаждой нежности и тепла.

Молчание — эффективный инструмент, который для многих женщин оказывается слишком сложным в применении. Казалось бы, чего проще, но тревожность и желание понравиться заставляют сыпать словами там, где достаточно нескольких минут тишины. Репутация загадочной и мудрой женщины проще всего достигается не потоком искромётной болтовни, а умением держать паузу и давать собеседнику пространство для самовыражения.

«Какие глаза», — сказал он, глядя на мои ноги.