Везде, где дорожки ковровые,
есть тихие люди живучие —
то ветки сплетают лавровые,
то петлю завяжут при случае

Порядок в России сегодня пригодный,
чтоб жить интересно и вкусно,
великий, могучий, правдивый, свободный
держа за зубами искусно.

..от коллеги Яна Левинзона слышал как-то дивную историю о девчушке, попавшей в такую же ситуацию на экзамене. Приятель Яна принимал у будущих филологов экзамен, а второй вопрос в билете у девицы этой (первого она не знала начисто) был такой: «Творчество польского поэта Мицкевича». В отчаяние впав, а оттого — во вдохновение, девица бойко и развязно заголосила:
— Поэт Мицкевич был поляком и потому писал по-польски. Он так хорошо писал, что если бы он был венгром, то его, конечно же, любили бы все…
… показать весь текст …

Именно поэты и шуты
в рубище цветастом и убогом —
те слоны, атланты и киты,
что планету держат перед Богом!

В сей жизни краткой не однажды
бывал я счастлив оттого,
что мне важнее чувство жажды,
чем утоление его.

Бойся друга, а не врага — не враги нам ставят рога.

Своей истории верна,

Болея хамством, рабством, барством,

Россия дивная страна

В весьма херовом государстве.

Я храню душевное спокойствие, ибо всё, что больно, то нормально, а любое наше удовольствие — либо вредно, либо аморально.

Как жить, утратя смысл и суть?
Душа не скажет, замолчала?
Глотни вина, в толпе побудь,
Вернись и всё начни сначала.

Свечение души разнообразно,
незримо, ощутимо и пронзительно;
душевная отравленность — заразна,
душевное здоровье — заразительно.

Я вам сейчас расскажу факт, который наверняка уже изучают социальные психологи. У меня в Америке, в Бостоне есть семья приятелей. Там глава семьи — бабушка, она такая вся из себя филолог, заканчивала филфак в Питерском университете. Дети работают, бабушка-филологиня целиком посвятила себя внуку. Она ему рассказывает о великом культурном городе на Неве, она ему читает, она с ним разговаривает. Мальчик приехал в Америку в возрасте одного года, сейчас ему уже лет девять, наверное. У него прекрасный русский язык, пластичный, большой словарь — все, как вы понимаете, от бабушки, потому что кругом английский. Как-то они были в гостях, внук долго читал наизусть первую главу «Евгения Онегина». Все хвалили его и бабушку. Выходят, идут к машине.

Вторая половина декабря, в Бостоне гололед. Внук вдруг говорит: «Однако, няня, скользко на дворе. Дайте руку мне, пожалуйста, свою. По крайней мере, на@бнемся вместе».

Гляжу не жалуюсь, как осенью
повеял век на пряди белые,
и вижу с прежним удовольствием
фортуны ягодицы спелые.

Понять без главного нельзя
твоей сплоченности, Россия;
своя у каждого стезя,
одна у всех анестезия.

О всякой не заботясь чепухе,
желая быть в уверенных руках,
овечки в их мечтах о пастухе
не думают ничуть о шашлыках.

Однажды летом, в январе
слона увидел я в ведре;
слон закурил, пустив дымок,
и мне сказал, не пей сынок.

Век мечтает о герое —
чтоб кипел и лез на стену,
буря мглою небо кроет,
я — сдуваю с пива пену.

Доволен я житьём-бытьём
Покоем счастлив эфемерным
И всё вокруг идёт путём
Хотя, пА-моему, неверным.

История бросками и рывками
эпохи вытрясает с потрохами,
и то, что затевало жить веками,
внезапно порастает лопухами.

Когда со всех сторон приходит лихо
и свет уже растаял вдалеке,
единственный в безвыходности выход —
собрать себя и выжить в тупике.

Себя отделив от скотины,
свой дух охраняя и честь,
мы живы не хлебом единым —
но только покуда он есть.