— Я хочу только несбыточного.
— Тогда вам нечего больше желать. Вы все уже имеете.

Одни мертвые хранят верность. И в этом их сила.

… мой ветреный любимый февраль рушит снова все границы и кружит, кружит, кружит снежинки и людей вокруг меня…

Немая власть вещей. Тривиальная и пошлая привычка.

Мысли — это тени наших ощущений, всегда более темные, более пустые и более простые, чем сами ощущения.

Странная ночь, где-то сейчас стреляют, где-то преследуют людей, бросают в тюрьмы, мучают, убивают, где-то растаптывают кусок мирной жизни, а ты сидишь здесь, знаешь обо всем и не в силах что-либо сделать…

-Мне нужно идти. В клинике умирает человек.
-У врачей всегда находятся уважительные причины.
-И у женщин тоже. Мы управляем смертью, а они-любовью.На этом стоит мир.

То, чему придумано много имен, самое древнее и простое из которых — Бог.
И это означает: Человек.

Человек вспоминает о своих скудных запасах доброты обычно когда уже слишком поздно. И тогда он бывает очень растроган тем, каким благородным, оказывается, мог бы он быть.

Живи, пока живется, чего там.

Вы знаете, что страшнее всего на свете? Скажу вам доверительно: то, что в конце концов все становится привычным.

Для любви необходима известная наивность. Это дар божий. Однажды утратив её, уже не вернёшь никогда. Только завистники называют её глупостью. Не обижайся на них. Это не недостаток, а, напротив достоинство. Ты ведь знаешь, что я имею в виду: простую душу, ещё не изъеденную скепсисом и сверхинтеллигентностью. Парцифаль был глуп. Будь он умён, он никогда не завоевал бы кубок святого Грааля. Только глупец побеждает в жизни, умник видит слишком много препятствий и теряет уверенность, не успев ещё ничего начать. В трудные времена наивность — это самое драгоценное сокровище, это волшебный плащ, скрывающий те опасности, на которые умник прямо наскакивает, как загипнотизированный.
Э.М. Ремарк, «Три товарища»

Мы с ним совершенно разные люди, и у нас только потому сохранились хорошие отношения, что вообще никаких отношений не было.

Тогда ночь полностью вступала в свои права и совершала то, чего день совершить не мог, — хватала за сердце.

Уже никто не верит, что можно спокойно состариться, живя на свои сбережения.
Каждый чует запах гари и старается урвать от жизни все, что только может.

Когда человек умирает, то становится необычно важен, а пока он жив, всем безразличен.

— Тебя когда-нибудь бросал человек, которого ты любила?
— Да. — Она взглянула на него. — Один из двух всегда бросает другого. Весь вопрос в том, кто кого опередит.
— И что же ты делала?
— Все! — Она взяла у него рюмку и допила остаток. — Все! Но ничто не помогало. Я была невероятно несчастна.
— И долго?
— С неделю.
— Не так уж долго.
— Это целая вечность, если ты по-настоящему несчастен. Я была настолько несчастна — вся, полностью, что через неделю мое горе иссякло. Несчастны были мои волосы, мое тело, моя кровать, даже мои платья. Я была до того полна горя, что весь мир перестал для меня существовать. А когда ничего больше не существует, несчастье перестает быть несчастьем. Ведь нет ничего, с чем можно его сравнить. И остается одна опустошенность. А потом все проходит и постепенно оживаешь.

Эрих Мария Ремарк «Триумфальная арка»

Устоями человеческого общества являются корыстолюбие, страх и продажность. Человек зол, но он любит добро… когда его творят другие.

— Скажите, вы ещё верите во что-нибудь?
— О, да! Я верю в священный эгоизм! В безжалостность! В ложь! В косность человеческого сердца!

Наступает утро. Я иду к себе в класс. Там, чинно сложив руки, уже сидят малыши. В их больших глазах еще живет робкое удивление детства. Они глядят на меня так доверчиво, с такой верой, что меня словно ударяет что-то в сердце…
Вот стою я перед вами, один из сотен тысяч банкротов, чью веру и силы разрушила война… Вот стою я перед вами и чувствую, насколько больше в вас жизни, насколько больше нитей связывает вас с нею… Вот стою я перед вами, ваш учитель и наставник. Чему же мне учить вас? Рассказа…
… показать весь текст …