Прут обстоятельства, как будто танк слепой.
давя надежд ростки, едва проросшие.
Другой бы навсегда ушёл в запой,
а мне наивно верится в хорошее.

Мечта, если сбывается, может стать счастьем. Но если не сбывается — непременно становится тоской.

Ночь разлила чернила. По’верху. Напоказ.
Став приворотным зельем, перетекла в бокал.
Горькой меня поила, мой не приняв отказ.
Если бы захотела — спился б наверняка.

Если бы захотела — спился б наверняка.
Ночь не пила, не пела. Зря я её позвал.
Звезды зажечь забыла. Нет ни одной пока.
Светится еле еле бледной луны овал.

Светится еле еле бледной луны овал.
Возле луны как крылья белые облака,
словно ребенок мелом бабочку рисовал.
Только его чернила были из молока.

С возрастом наш мозг вместо изучения мира вокруг всё чаще переключается на анализ своего здоровья… Короче бортовой компьютер превращается в бортовой самописец…

В сентябре 41 го

Сентябрь тогда не жалел воды,
брели, бежали, ползли по лужам.
Прорвать «кольцо» было полбеды —
фронт уходил на восток всё глубже.

Собрав у рощицы всех живых,
старлей в шинели, намокшей кровью,
сказал, что надо искать своих.
И все пошли, не сказав ни слова.

От батальона остался взвод.
Глаза пустые на скорбных лицах.
… показать весь текст …

Не хвали зазря науку,
и прогрессом не стращай.
Всё лишь фокусы и трюки,
всё случайно, невзначай.
Кто там сделал былью небыль?
Вот примеров целый ряд:
телескопы смотрят в небо?
А Всевышнего не зрят!
Вскрыли череп индивиду,
только разум не нашли.
И рентген увы не видит
состояние души.
В жизни многое спонтанно,
только знаешь, грамотей,
… показать весь текст …

Мать-волшебница дочку учила свою,
чародейству чуть-чуть и обычным предметам.
Ну, а дочка мечтала уехать на юг,
пить под пальмами ром и любить до рассвета.

Мать секретов могла рассказать миллион:
Как женьшень заварить, освежить амальгаму…
Ну, а дочка часами терзала айфон:
кто и что написал про неё в Инстаграмме.

Мать-волшебница дочку просила понять,
что любовь в этой жизни главнейшее чудо.
Ну, а дочка над этим смеялась опять,
ведь теперь не такие наивные люди.
… показать весь текст …

Помогаешь людям просто так и тут же тебя обвиняют в наивности и неумении жить.
Да. Не умею. Но, господа умельцы! Как показывает практика, вы чаще всего и обращаетесь за помощью.

Вспомните советские автоматы газводы или киоски «Квас» с общими стаканами и кружками. Поэтому короновирус был не страшен?

А шалость удалась… По карте мародеров
до самых до глубин открылся Интернет.
Внутри «уютно» в нем, как в ящике Пандоры,
но это для людей огромнейший секрет.

Полезно, что всегда здесь новостей без счёта,
но будто невзначай к ним соус подают:
мол нам не отличить полёта от помёта,
проглотим только так, как преподносят тут.

За лайки здесь тебя целуют даже змеи.
Тут просят, чтобы web проник в твою кровать.
Казаться (а не быть) тут многие умеют,
чужое за своё с успехом выдавать.
… показать весь текст …

Меж одуванчиков вьюны
как древнеэтрусские руны.
Май укорачивает сны
к солнцестоянию в июне.
А дни — сплошной тягучий свет,
слепящий шёлком и атласом,
и кажется, что места нет
теперь ненастьям и несчастьям…
Меж одуванчиков вьюны,
спирали маленьких вселенных.
Коварны золотые дни —
чем ярче свет, тем резче тени.

Был дождливый денёк. За собора громадой
пел слепой паренёк у церковной ограды.
Пел он звонкой струной своим голосом чистым
о Берёзке одной и Ручье серебристом.

Как Берёзка росла беззащитной и милой.
Утром только роса её листья поила.
Что ни день — солнцепёк. Редкий дождь как награда.
Но журчал Ручеёк меж камней где-то рядом.

Вот бы к ней он потёк, напоил до услады.
Под ветвями тенёк, Ручейку это надо.
И на страстный призыв он ответил в итоге,
через глину пробив к белоствольной дорогу.
… показать весь текст …

В саду, где всё убрали к октябрю,
где так и не настало Бабье лето,
краснело яблоко, дрожало на ветру,
как сердце среди рёбер тонких веток.

Ноль часов. Словно времени нет. И быть может не будет.
В поднебесье луны оловянный пустой циферблат.
На часах ноль минут. И в безвременьи счастливы люди.
Может быть отстают, но уж точно совсем не спешат.

Ноль часов. Только сдвинулось всё. Небыль стала минутой.
Даже в недрах луны метроном пробудился опять.
Что-то в лицах людей в этот миг изменилось как-будто.
Им нельзя не спешить, потому что нельзя отставать.

Когда тараканы покидают голову становишься танком с необитаемой башней

Дремлет страна возле верхнего из полюсов.
Сходит на нет затянувшийся зимний недуг.
Время томится в плену часовых поясов.
Геополитика морем бушует вокруг.

Дремлет страна, оплатив за соседей долги.
Гонят по венам нефтяники чёрную кровь.
Звезды, кресты, полумесяцы серых могил —
координаты в пространстве «любовь-нелюбовь».

Дремлет страна. Велика. Тяжела на подъём.
Так, что стираются в пыль даже камни в часах.
Кто потревожит, получит радушный приём:
тени Урала привидятся в йельских лесах.

Знаешь, я счастлив. Пусть методом проб и ошибок.
В прошлом забыты давно и печаль, и обиды.
Время — оно ведь как стайка серебряных рыбок,
тех, что сквозь пальцы скользнули и скрылись из виду.

Путь наш по грешной земле слишком краток и зыбок,
чтоб этот солнечный день я потратил впустую.
Время — оно ведь как стайка серебряных рыбок,
тех, средь которых я встретил свою. Золотую.

Всё время на железных магистралях
Попутчиков-пейзажей круговерть…
Вхожу однажды в поезд запоздалый —
в купе сидят напротив Жизнь и Смерть.

Болтала Жизнь о сбывшихся надеждах,
о том, как всё меняется весной,
как тёплая ладонь бывает нежной,
как милая становится родной.

Молчала Смерть о громких пораженьях,
осеннем тлене, зимних холодах,
о том, как могут ранить отраженья
в завешанных печалью зеркалах.

Метель в Шереметьево крутит опять,
под лайнеры стелется белой змеёю.
Погода любого теперь беспокоит:
вот-вот и полёты начнут отменять.

А снежный немыслимый круговорот
достиг горизонта морозною мглою.
И может навеки проститься с землёю,
любой, что взлетает сейчас, самолёт.

Вдруг кажется мне, что такой же сюжет
я в будущем снова вот также увижу —
предчувствие это яснее и ближе…
и вижу… себя. Только старше уже.
… показать весь текст …

Гроссмейстером мне никогда не быть,
с трудом даются мудрые ходы.
Похожи на фонарные столбы
фигур моих нестройные ряды.

Меняя королеву на коня,
скачу по этим клетчатым полям…
За шкуру неубитого меня
дают сегодня тридцать три рубля.