Бог творит нашу историю, но при этом оставляет нам свободу воли.

Человек узнаётся по тому, что у него можно отнять.

Николай l относился к России, как учитель к вечно жаждующим нашкодить детям. Он был очень строг и заботился, чтобы дети не очень взрослели. Так ими удобнее было управлять. Как говорил его министр просвящения Уваров: «Если я сумею продлить детство России еще на полстолетия, то буду считать миссию выполненной». И император с удовлетворением мог подвести итог: «В России всё молчит, ибо всё — благоденствует».

Упрашивать [меня] не надо: мне всегда хочется сделать наоборот.

Последняя любовь — от чёрта.

Иногда вдруг отчетливо понимаешь, что жизнь проходит. И довольно быстро. Люди смешны. Вот если я потерял два рубля — я огорчусь. А каждую секунду мы теряем секунду жизни. И ничего, не замечаем.

Вот я говорю: «Дайте мне большое, чистое, настоящее». А мне отвечают: «Возьмите слона и вымойте его в ванне». Вот тебе большое, чистое, настоящее.

Смешно! Люди стесняются этого слова! У меня есть теория: человек прочитал определённое количество рассказов, человек наблюдал вокруг, человек знает — сначала должна быть любовь, чтобы потом была свадьба. Человеку нужна свадьба, и человек идёт не от причины к следствию, а — наоборот: рядом есть объект, подходящий для свадьбы… Значит? Значит — я его люблю! Так просто! И он вынужден говорить то, что не чувствует. И оттого людям так неудобно произносить это слово, и оттого люди привыкли стесняться его. Они стесняются своей лжи…

Весёлых не любят — у них нет тайны.

Каждый человек вступает в эту любовь, как в новый мир, который обещает всё и редко даёт хоть что-нибудь. Но когда она уходит, он понимает, что ему дали всё, — он просто этого не понял.

Гламур — это французское с нижегородским.