Женщинами рождаются. Мужчинами становятся.

Cамое большое счастье — чувствовать, что тебя любят. Не знать, а чувствовать…

Давно известно, что лучший способ разобраться самому — это начать учить других.

Всем на чужом пожаре занятье по душе найдется. Кому тушить, кому глазеть, а кому руки греть.

«Женщины могут танцевать под чужую музыку. А живут они исключительно под свою».

Мужчина не плачет — мужчина огорчается.

От России не убежишь. «Из» — можно, «от» — не получается.

Каждой женщине Бог дает немножечко счастья и очень много долга.

Женщину можно лишить любви, но лишить её надежды на любовь
ещё никому не удавалось. Сколько бы раз она ни обманывалась, сколько
бы раз её ни обманывали, женщина упрямо будет верить, имея один шанс
из тысячи. Так уж она создана, и никакие социальные, научно-технические
и прочие сдвиги ничего изменить не могут.

И я все время об этом думаю — о вере в отцов — и твердо убеждена, что только так и надо жить. Если мы перестанем верить своим отцам, верить, что они честные люди, то мы очутимся в пустыне. Тогда ничего не будет, понимаешь, ничего. Пустота одна. Одна пустота останется, а мы сами перестанем быть людьми. … я знаю одно: нельзя предавать отцов. Нельзя, иначе мы убьем сами себя, своих детей, свое будущее. Мы разорвем мир надвое, мы выроем пропасть между прошлым и настоящим, мы нарушим связь поколений, потому что нет на свете страшнее предательства, чем предательство своего отца.

У входа в подвал стоял невероятно худой, уже не имевший возраста человек. Он был без шапки, длинные седые волосы касались плеч. Кирпичная пыль въелась в перетянутый ремнем ватник, сквозь дыры на брюках виднелись голые, распухшие, покрытые давно засохшей кровью колени. Из разбитых, с отвалившимися головками сапог торчали чудовищно раздутые черные отмороженные пальцы. Он стоял, строго выпрямившись, высоко вскинув голову, и, не отрываясь, смотрел на солнце ослепшими глазами. И из этих немигающих пр…
… показать весь текст …

Смел только тот, у кого правда. А у кого нет правды, тот просто нахален, вот и все.

… С того момента, как человек начинает понимать, что влюбился, он перестает существовать для себя и стремится жить для других.

— Когда вы к нам ещё?
— Не успеете соскучиться.

Я не должен был появиться на свет. Я был приговорен, еще не начав жить, родными, близкими, знакомыми и всеми медицинскими светилами города Смоленска. Чахотка, сжигавшая маму, вступила в последнюю стадию, мамины дни были сочтены, и все тихо и твердо настаивали на немедленном прекращении беременности.

А меня так ждали! Войны вырывали мужчин из женских объятий, а в краткие мгновения, когда мужчины возвращались, ожесточение, опасности и стрельба за окном мешали любви и нежности: между мужчиной и же…
… показать весь текст …

Личная история каждого человека, генетический код его памяти вырождается, если не питать его своевременно.
Если твой отец в двадцать два года командует дивизией — ты станешь хвастаться любому, кто окажется рядом; если твой дед преуспел на этом поприще — тебе самому будет любопытно до крайности; но если это — твой прадед, у памяти истекает срок давности. Все естественно, все логично, но эстафета требует передачи, если бегун донес ее до финиша, не упав по дороге, а прошлое требует воскрешения.

Когда человек непонятен, то проще всего объявить его «чудаком».

— Какой тяжёлый год!
— Знаете почему? Потому что високосный. Следующий будет счастливым, вот увидите!
…
Следующим был тысяча девятьсот сорок первый.

Не на того гляди, кто поет, а на того, кто подпевает.

Жить — значит страдать, обмирая ли от счастья или каменея от горя, рыча от наслаждения или рыча от гнева, задыхаясь от нежности или бледнея от боли, но страдать, за себя или за других, ибо жизнь, лишенная страдания, превращается в способ существования белковых тел.
А для того чтобы превратить свое существование в жизнь, человеку приходится рождаться дважды: как существу и как личности, и если в первом случае за него страдает мать, то во втором — он сам, лично, и далеко не у всех хватает на это отчаянности. Стать личностью означает определить себя во времени и пространстве, выйти из толпы, не выходя из нее…