В народе страдают от свекровей, а у нас в интеллигенции от невесток.

«На одного умного полагается тысяча глупых, и на одно умное слово приходится тысяча глупых, и эта тысяча заглушает, и потому так туго подвигаются города и деревни».

Чем ниже организм, тем он менее чувствителен и тем слабее отвечает на раздражение, и чем выше, тем он вомприимчивее и энергичнее реагирует на действительность.

«Мы хлопочем, чтобы изменить жизнь, чтобы потомки были счастливыми, а потомки скажут по обыкновению: прежде лучше было, теперешняя жизнь хуже прежней.»

Если жена тебе изменила, то радуйся, что она изменила тебе, а не отечеству.

Конечно, я умный человек, умнее очень многих, но счастье не в этом…

Любовь не отнимают у одного, чтобы дать другому… Любовь--это суть жизни, а свою жизнь не отдашь другому…

«…Стояло прелестное весеннее утро. Все в природе улыбалось: даже моя теща…»

«Если хочешь, чтоб тебя любили, будь оригинален. Я знал человека, который ходил в валенках зиму и лето, и в него влюблялись».

Как скучно быть министром!

Краткость — сестра таланта.

Такого ананаса и на острове Мадейра не сыщешь… Такой ананас, — и в глуши.

/По каппе выдавливать из себя раба./

Льстят тем, кого бояться.

Каждый дурак может справиться с кризисом, что нам дается труднее, так это повседневная жизнь.

Так бывает, что люди и за всю жизнь не получают ни одной капли счастья. Должно быть, это так нужно.

— Я верю, следующим поколениям будет легче и видней; к их услугам будет наш опыт. Но ведь хочется жить независимо от будущих поколений и не только для них. Жизнь дается один раз, и хочется прожить ее бодро, осмысленно, красиво. Хочется играть видную, самостоятельную, благородную роль, хочется делать историю, чтобы те же поколения не имели права сказать про каждого из нас: то было ничтожество или еще хуже того… Я верю и в целесообразность, и в необходимость того, что происходит вокруг, но какое мне дело до этой необходимости, зачем пропадать моему «я»?

«Презираю русскую интеллигенцию, презираю ее даже тогда, когда она жалуется, что ее притесняют, потому что ее притеснители выходят из ее же рядов».

Критики похожи на слепней, которые мешают лошади пахать землю. Лошадь работает, все мускулы натянуты, как струны на контрабасе, а тут на крупе садится слепень и щекочет и жужжит. Нужно встряхивать кожей и махать хвостом. О чем он жужжит? Едва ли ему понятно это. Просто — характер у него беспокойный и заявить о себе хочется — мол, тоже на земле живу! Вот видите — могу даже жужжать, обо всем могу жужжать! Я двадцать пять лет читаю критики на мои рассказы, а ни одного ценного указания не помню, ни одного доброго совета не слышал. Только однажды Скабичевский произвел на меня впечатление, он написал, что я умру в пьяном виде под забором.

Талантливый человек в России не может быть чистеньким и трезвым.