Не видел бриллиантов! — как и не видел и того, что их тут нет.

Возвратившийся в символ пещеры, был неприветливо встречен — частными собственниками цепей.

Потёмкинские деревни — фрагмент, потёмкинских представлений.

Ни одна страна не обходится без политики… государственного обустройства.

Глубокая старость. Морщинистость губ.
Болячки. Болезней! — вкруг тела изъяны.
Зачем? — они даны. Зачем! — они даны.
Вкруг тела изъяны, морщинистость губ.

Ни холмика пряность. Ни гробика сруб.
Ни сил! — что осталось уже еле-еле.
Одно лишь табу в том изношенном теле,
Осталось на еле, на гробика сруб.

Глубокая старость. Ни весел. Ни груб.
Одни то глаза! — что посыпаны пеплом.
Он умер. Он жив! — жив своим интеллектом.
Он жизнь видит пеплом. Ни весел. Ни груб.

Молчи. Молчи тихо. Молчи ещё тише…

Страсти, съедают человеческие потребности, но что-то, остаётся и людям.

Война на брудершафт!

То, что для Меня голгофа, для них — народовластие.

Успех! Это практика, опередившая… здравомыслие.

У марионеток — нафталиновый сон.

Бог — это свобода! И она заканчивается там, где начинается свобода дьявола.

Максималисты и финиш увлекают за собой.

Молодость… А была ли она? — или это только привиделось, моему старческому маразму?

У жизни — иные взгляды на саму себя, в отличии от наездников.

Помню. Склероз. А имя и отчество — забыл.

Рассматривая красоты жизни, я стал бояться за них, оттого… что они ещё есть.

Честный человек, обманывать не станет! Он, чистосердечно, глядя в глаза, скажет… буду, обманывать.

Если не обманывать электорат, он воспротивиться нарушению… прав человека!

На похоронах государств, исполнялась всяческая музыка — кроме траурной.