Самодостаточный человек к власти не стремится.

Страдающий жаждой не уходит в пустыню. Желающий мира не идёт на войну.

Людьми нас делает человечность, а не вот это вот всё…

Запомни, отрок имярек: врать, предавать, пить, курить и материться имеет право лишь тот, кто учит тебя морали. Всем остальным этого делать нельзя!

Тот, для кого деньги — мерило свободы, не имеет о ней ни малейшего понятия.

Тот, кто не любит зиму, просто не сумел познать всей её красоты.

Пусть расцветают сто цветов, но пусть ни один из них не претендует на истину.

Что ты сделал для мира, прежде чем требовать от него всех благ?
Чем ты помог людям, прежде чем ожидать от них уважения?
Что ты исправил в себе, прежде чем вопить о несовершенстве вокруг?
Кем ты являешься сам, рассуждая о сути других?

Довелось увидеть белку в колесе. Так вот: делает она это с большим удовольствием. И, главное — по собственной воле.

Прежде чем сморозить человеку очередную чушь, что он-де должен жить, не помешает всерьёз задаться вопросами о том, кому он задолжал, при каких обстоятельствах, и как вы собираетесь взыскивать с него эти долги.

Пафос — признак шарлатана.

Дорога может быть общей, но путь у каждого свой.

Банальная уличная драка выглядит куда достойнее любой «священной» войны уже хотя бы потому, что её зачинщики принимают в ней самое непосредственное участие и лично получают по морде за собственную неспособность решать проблемы цивилизованным путём.

Существуют люди, искренне убежденные в том, что кризис — время возможностей. Именно они и устраивают кризисы.

Умным должен быть не телевизор, а его хозяин. Тогда и телевизор не понадобится вовсе.

Счастливый, самодостаточный, здоровый, ответственный, сытый, честный и по-настоящему разумный, уверенный в себе человек не нуждается в политике. И политики прекрасно осведомлены об этом. Понимаете?

В толпе стремящихся выделиться выделяется тот, кто выделиться не стремится.

Посредственные берегут. Достойные — ценят.

Скука рождается не в покое, а в бессмысленной суете.

Если чужие «тараканы» мешают вам нормально жить, стало быть, никакие они не чужие, а ваши.