Из любопытства познав человека до конца, не его вини, а себя.

День рождения — новая точка отсчёта. Жизнь вспоткнулась, вздрогнула… и пошла дальше.

У кого-то жизнь можно сравнить с живописной картиной, а у кого-то с карандашным наброском. У кого поэма в стихах, у кого-то прозаический очерк. У кого мелодичная песня, у кого-то какофония. Кто на что горазд!

Главенствовать в чужой жизни многим предпочтительнее, чем утвердиться в своей собственной.

У каждого из нас есть трудности свои, своя им мера и пути преодоления. К чему ненужные сравнения?

Мы поняли бы смысл жизни-эстафеты, если бы не отвлекали жизни «спецэффекты».

Помощников в борьбе с самим собой нам не найти. Но есть два друга — воля и желание; и с ними мы готовы к состязанию.

И сколько разговоров вокруг женщин крутится, но мы последнее оставим слово за собой, — как память о дискуссии.

Почти не ведает покоя душа — то в сражениях, то после них разгромлена она…

Когда «зной» чувств проходит, в простом тепле душа отдохновение находит.

Мы ищем счастье долгие года, — оно же в нас самих, в ожидании своего часа.

Душа застыла… Но в ней отражается красивая мозаика из минувших мгновений жизни.

Чем личность весомее и колоритнее, тем гнев её значительнее. А у обывателя — так, одно понятие.

Идеи, что кристальной чистоты, что родниковой свежести, вливаются в болота воплощений, в трясину каждодневности.

В каком бы настроении мы не проснулись, жизнь это ничуть не смутит. Жизнь вне нашего настроения.

Мы кружево плели из наших отношений, и бисером ложились поцелуи. Но нитки кончились и мишура уж потускнела; и стало уж то кружево ненужным. Мораль сей басни такова: не долговечна красота.

Обман применил — свой тыл открыл.

Блуждаем мы по лабиринту собственной души, а постороннему там входа-выхода, подавно, не найти.

Неискренни в раскаяние бываем, свою вину лишь относительно мы понимаем.

Старые фотографии похожи на опавшие лепестки цветка — времени.