Я был свидетелем явленья божества,
Она рождением своим перерождала:
И мглу осеннюю — в румянец киловатт,
И тишь хрустальную — в мелодику бокала.
Перебивая тень свечением лица,
Скользя по комнате мерцаньем изумруда —
Мой грот наполнила певучестью резца,
Но скорбной хрупкостью — цветение минуты.
Кружили бабочки и таяли в ночи,
Впитав узор непостоянства геометрий.
Мой Бог лишил меня бодлеровских кручин,
И плодородный стон укутывал Диметру.