я не верю в других, забываю, что все относительно.
/на промокших ресницах застыли года и столетия/
ты — мой сломанный крест, и я вечно хотел бы носить тебя,
не останется слов — буду петь о тебе междометия.
/на промокших ресницах — стихи, от которых не плачется,
потому что кто плачет — тот слаб, и вообще — девиация/
мой сценарий на жизнь — бесконечно страдать и дурачиться,
мой сценарий на смерть — до конца сохранять пунктуацию.

ты — мой вечный огонь, и гори, пока воздух не кончится,
без него я бы жил, без тебя — умираю в агонии.

за секунду до взрыва сказать слишком многое хочется:
я смотрю на него и глаза закрываю ладонями.

Я не уверен, что мне здесь рады. На этом свете так мало места.
Мы ищем правды, ведем парады, а я мечтаю вернуться в детство,
Где много счастья и мало боли, где все проблемы решат другие.

Я просто вижу свои ладони и разрезаю узор из линий.

Я не уверен, что все мы живы, но если дышишь — подай мне руку.
Здесь так красиво, мы так красивы, давай убьем эту дрянь-разлуку,
Давай уедем от всех агоний куда-нибудь в Амстердам и Польшу.

Я просто вижу твои ладони и так боюсь не увидеть больше.

Я не уверен, что завтра встану, что буду так же дышать и видеть.
Ты так болишь в этих старых ранах, я так хочу тебя ненавидеть,
… показать весь текст …

Над тобой разгорятся пожары, над тобой разломаются спички, над тобою разверзнется небо и зажгутся цветные огни. Я сгорю потухающим жаром в этой грустной до дыр электричке, я опять до тебя не доеду, прошептав в телефон «позвони».

Нас разводят пустые вокзалы, неизменно скупые на чувства, я пишу тебе пьяную прозу о пожарах в моей голове. Я сказал тебе много, но мало. Уходи и останься искусством, пока я прячу мерзкие слезы в надоевшей продрогшей Москве.

От меня до тебя — миллионы недосказанных раненных строчек, пара тысяч глухих километров и десятки непрожитых дней. Я пишу тебе, нервный и сонный, меня снова не слушает почерк. Забери меня в город моментов, ярких красок и синих огней.

Я хочу, чтоб горели пожары, чтобы щелкали искрами спички, пусть мы будто бы взрослые люди, но давай доиграем хоть акт. Поделись своим пламенным жаром, мне не хочется тлеть по привычке.
Пока мы с тобой живы, мы будем догорать в несбиваемый такт.

Нефильтрованное одиночество
разольется по венам литрами.
Я бы плакал, но лишь хохочется.
Как давно мы с тобой — гранитные?
Как давно мы с тобой — железные?
Сигареты о руки тушатся.
Мы — больные и бесполезные, наша жизнь постепенно рушится.
Нефильтрованное отчаяние
по граненым стаканам граммами.
Больше слов говорит молчание.
С твоим голосом фонограмму бы.
С твоим почерком пару писем бы и билет от Москвы до Питера.
Мы набиты своими смыслами и согреты любимым свитером.
Нефильрованное терпение
… показать весь текст …

почему не могу просто взять и заплакать?
в потолке мои звезды угаснут стремительно.
в моем сердце — огонь, но его тушит слякоть.
до чего это все без конца удивительно.
до чего это все бесконечно неправильно:
я рисую тебя на листах разлинованных,
а твой голос звучит сквозь помехи на радио,
и сквозь шепот наушников сломанных,
сломанных.
в моем сломанном мире все так переменчиво:
кто гоняет по вене, кто в Вену по акции,
а я еду сквозь улицы в месиво,
месиво,
превращая в него свои вены-акации,
… показать весь текст …

Вы не можете потерять то, что светит в сердцах людей.
Пока мир еще верит в боль, мы так много должны успеть:
В наших душах горит огонь самых лучших больших идей.

Пока звезды над головой — жизнь еще побеждает смерть.

Я готов утонуть в твоем взгляде — смотри и учись.
Я натянут, как новые струны на старой гитаре.
Ты светла и наивна, я — лжец, но снаружи я чист,
Потому забери свое сердце, раз руку не даришь.
Мы пойдем по проспектам, не глядя друг другу в глаза,
Я прочту тебе строчки из старой забытой поэмы.
И пока мы вдвоем, не смотри, не смотри же назад,
Там твой первый и нужный вскрывает разбухшие вены.
Я пишу твой портрет по строке, мне так мало чернил,
Я иду за тобой, и плевать, что вокруг — бездорожье.
Как тебя —
никого,
никогда,
я, клянусь, не любил.
… показать весь текст …

а куда мне тебя забывать, когда каждый фасад в этом городе помнит твое лицо,
когда каждый декабрь наступает, чтоб стать наконец концом,
но и этот вдруг стал началом?
я опять просыпаюсь в других городах среди прочих таких же, как я, лжецов,
можно бегать всю жизнь, купить мазь от рубцов и отдать кольцо,
но тебя всегда будет мало.

и зачем мне к тебе приходить, когда каждый бэдтрип не так мерзок, как мой приход,
когда годом сурка стал наш этот последний год,
и нет чувств, кроме злобной грусти?
ты…
… показать весь текст …

водка портит эмаль.
слезы портят лицо.
раны портят одежду.
я навечно потерян за сотнями лиц на обложках.
я пишу о любви и плююсь на фальшивую нежность.
мы не личности, друг. мы всего лишь картинки на ножках.

вечность рвется к чертям.
тебе горе к лицу,
но сейчас не печалься.
так боясь, что теперь никогда я тебя не увижу,
я всегда буду частью. твоей неотъемлемой частью.
я люблю тебя больше, чем мир.
и до слез ненавижу.
… показать весь текст …

я так не скучал много лет, и прости меня, но
из цепи на сердце с тобой выпадает звено,
мы пляшем над пропастью и улыбаемся солнцу.
и ты далеко, но так близко,
и мне все равно,
как больно оно разобьется.

я так не скучал много лет, и прости, что слова,
которых на строчки о чувствах хватает едва,
так мало меняют при нашем нелегком раскладе.
я даже не знаю, болит ли твоя голова,
я даже не знаю, болят ли стихами тетради.

я так не скучал много лет, и так страшно признать,
… показать весь текст …

Я дал тонны ответов на всё,
что хотел спросить.
Пусть нам было решительно не о чем говорить,
повторяй каждый раз,
как захочешь сойти с пути:
Всё проходит, мой друг.
даже это должно пройти.