А истинное счастье было близко.
Так близко — просто ближе не дано.
Но из-под гор белья, тарелок, мисок
оно не издавало даже писка.
И я не понимал, что — вот оно!
Бросался прочь, на поиски другого.
Фальшивого, прекрасного лицом.
К нему летел навстречу, из-под крова,
в сорочке свежевыстиранной, новой —
в несвежей возвращался, гордецом.
И только среди ночи, виноватый,
возненавидя собственную ложь,