Мгновенье!
О, как прекрасно ты, повремени!
«Фауст»

Ждали рассвета — и вот наступил рассвет.
Горы — сведенный конвульсиями хребет, —
выгнули позвонки в леденцовой сини.
Солнце восходит. Восходят стада на склон.
Снежная сладость сквозь пальцы течет в бидон:
«Пей же скорее!» Протягиваю ладонь.
И называю имя.

Я говорю — и немеет во рту язык.
Он привык к лености, к звукам другим привык,
… показать весь текст …

А дальше — только фонари и снег,
Ночная стынь, проникшая под ворот.
Архипелагом спит озябший город,
Слова текут — истоки новых рек,
Толкая угадать иную суть
Активного начала и сближенья,
Свершить безумство, как богослуженье,
И вновь в твоих объятиях уснуть.
Январский воздух тих и невесом.
Осколки — к счастью. Ритуально «ом…»
Ревут часы, и я располовинен
Любовью на небытие и быт.
Обрывки старых писем и обид
Вращает время в снеговой лавине.
… показать весь текст …

День выцветал.
Манила сердцевина
твоих глубин.
Густел табачный дым.
Но ты была не ты, а только глина,
набухшая от тяжести воды.
Я был поспешен и несмел.
Но все же моя ладонь выглаживала кожу,
податливую в плавности своей.
А снег волной катил по бездорожью,
под кронами угрюмых тополей,
где, в продолженье женственных изгибов,
текла река.
Под пленкой серебра
… показать весь текст …

Дева Света! Где ты, донна Анна?
Анна! Анна! — Тишина…
А. Блок

А потом замечаю — все также болит, звенит…
Клею былое. Лелею тоску, как рану.
Над аллеями спелое солнце ползет в зенит.
Где-то рушатся льдины.
И северный мой Мадрид
отзывается гулким эхом:
…о, донна Анна!..
Это имя грохочет, как первый весенний гром.
Я пропитан до ребер соленой твоей любовью.
Моя память стекает, тягучая, как гудрон,
… показать весь текст …