Мы неоднородная аудитория. Некоторые из нас — вечные холостячки, некоторые замужем, а большинство прошли через развод.
У многих требующие внимания дети, стареющие родители, или и то и другое. Мы жонглируем работами, ипотекой, кредитами, готовкой и уборкой, пытаясь совместить их с низкокалорийной диетой, фитнесом, латентной депрессией, иронией и сухим красным вином.
Мы очень устали — серьезно задумывались над тем, чтобы объявить об очередном нервном срыве, но через столько уже прошли, что трудно представить, что что-то может нас сломать.
Вопреки (или, возможно, благодаря) многочисленным «если бы» — моментам сомнения в собственных жизненных выборах — мы научились от души смеяться, устраивать импровизированные посиделки и предаваться одной или двум эротическим фантазиям. Мы разумно подходим к нашим возможностям, альтернативам, запасным вариантам. Делаем записи, планируем все наперед, но оставляем пространство для приятных неожиданностей.
Я знаю, что это часть человеческой натуры — идеализировать прошлое и хранить воспоминания в размывающей их сладкой дымке наподобие сахарной ваты. Но правда в том, что часть меня (та часть, которой теперь нужны бюстгальтер с хорошей поддержкой и корректирующее белье) действительно скучает по тому времени, когда мне было всего двадцать.
Тогда я еще могла считаться девушкой на выданье. И поскольку мне никогда не могло прийти в голову, что мой черед никогда не наступит, я посвятила огромное количество времени мыслям о том, какого цвета будет мое свадебное платье — белым или цвета топленого молока. Ближе к 35 годам я уже была согласна на расцветку «турецкие огурцы».
То, что меня не убивает, вовсе не делает меня сильнее. Оно делает меня тревожной, стервозной и уязвимой
Подумать только, в 80-е ледники еще не начали таять, в мире не наблюдалось недостатка в пчелах, а на банках с тунцом не было надписи «Минздрав предупреждает». Интернет был роскошью для продвинутых, и вместо того, чтобы серфить по сайтам, я занималась серфингом в океане. В нашу жизнь еще не вошли слова Facebook и GPS, и нас не волновала проблема антиоксидантов. Мы даже не догадывались, что это.
Тогда я не пила на ночь аспирин и не считала калории. В те годы опасным пищевым расстройством считалось ковырять вилкой листья салата на свидании вслепую перед тем, как отправиться домой и устроить пир у холодильника.
Достаточно одного взгляда в зеркало, чтобы понять, что время — бессовестный вор
Но позвольте признаться: насколько сильно я скучаю по этим дням, настолько же я счастлива, что с молодостью покончено.
Достаточно одного взгляда в зеркало, чтобы понять, что время — бессовестный вор. Нет, не совсем так: чтобы сделать вывод, что я еще ничего. Это при ближайшем рассмотрении, когда я делаю глубокий вздох, надевая очки, и включаю свет, я осознаю, что гравитация была со мной жестока. Но если время украло у меня упругость кожи и львиную долю наивности, кое-что я смогла сохранить.
Спасибо 48 годам активной жизни, миллиону ошибок и одному превосходному психотерапевту — я наконец-то достигла редких моментов просветления. Я становлюсь более изобретательной, стойкой, и я гораздо более спокойна, созерцательна и сострадательна, чем была в юности.
Иногда я думаю, что в среднем возрасте мы не учим новые уроки, а снова повторяем старые.
К примеру, то, что меня не убивает, вовсе не делает меня сильнее. Оно делает меня тревожной, стервозной и уязвимой…
А еще помните, когда вдруг сон сорокалетних объявили «новым сексом»? Я считаю, мы заблуждались. Может быть, стоит сделать «новым сексом» реальный, смешной, нелепый, жизнеутверждающий секс давно женатой пары? Со всем этим «Ой, кажется, ребенок проснулся» и «Ты попал мне в глаз». Потому что в этом безумном мире с его политикой, экономикой и терроризмом все равно никто толком не может выспаться: мы лежим и смотрим в потолок, считая овечек.
И напоследок, еще один старый-новый урок. У поэтессы Дороти Паркер есть стихотворение «Бабье лето». Я приведу один отрывок:
Теперь когда я столько знаю
И делаю, что пожелаю,
Тех, в ком не вижу я любви,
К чертям я сразу отправляю.
В свои 40 с довеском я могу подписаться под каждым словом.