«Бабка на проходной бесцеремонно захлопнула перед ней дверь и рыкнула:
— Чего тебе?
— Мне бы … замуж, — прошептала она.
— Ишь, куда собралась, — усмехнулась старуха. — А зачем тебе?
— Чтобы любить кого-нибудь, — выдохнула девушка и покраснела.
— Значит, любить тебе некого? непривычно ласково спросила старуха. — Ну, это мы сейчас быстро исправим, — успокоила бабка и, пошарив под своим столом… сунула ей в руки невесть откуда взявшегося котенка. — На, люби.
Иди, — приказала «злая ведьма», не дав даже открыть рот несостоявшейся невесте. И пока не полюбишь, не приходи.

Котенок был жалкий — худой, грязный и вечно голодный. Со временем он обзавелся красивой густой шерстью, надменностью и наплевательским отношением к хозяйке. Любить его было нелегко: кот упорно отказывался ходит в лоток, точил когти об обои, подкарауливал в темноте и кидался на ноги, больно впиваясь когтями и зубами. Потом оставив эти детские забавы, стал метить туфли, шубу, кровать, ковер, дверь, книги. Сначала она хотела его кастрировать, но потом подумала, что вряд ли сможет объяснить старухе отсутствие на коте такого важного органа и оставила эту идею. И как такого любить? Она старалась изо всех сил, но кот в ответ только гадил в ее косметичку.

Вот ваш кот, — девушка протянула бабке хорошо откормленного, чистого, ухоженного, красивого кота. Кот спрыгнул на пол и стал тереться о ноги «старой ведьмы», что-то приветливо мурлыкая. — Не могу я такого любить. И даже не знаю, нужна ли ему моя любовь.
— Любовь всем нужна, — наставительно сказала старуха. — А замуж за этим нечего ходить.
— А я за этим туда больше не хочу, — улыбнулась девушка.
— Вот оно как, — удивилась бабка, и первый раз внимательно посмотрела на нее. — А зачем тогда?
-— Чтобы меня любили, — заявила барышня.
-— Ну, конечно, зачем же еще, недовольно хмыкнула бабуля. — Знаешь что, ступай на работу, там у тебя есть Игорь Семеныч, любит тебя без памяти. А здесь тебе нечего делать, — сказала, как отрезала, старуха.

Игорь Семенович и вправду был. Смотрел на нее долгим тоскливым взглядом, но подойти не решался. В прошлом году, на корпоративе они оказались за одним столиком, и он коснулся ее своей рукой. Рука была влажная, мягкая, неприятная. «Хорошо, что другие подробности про него я не знаю», с облегчением подумала она тогда и пересела за другой столик.

По дороге домой она приказала себе: «Надо пробовать!», — и пригласила Игоря Семеновича на чашку чая. Чаепитие завершилось у нее дома. Мягкими, влажными и неприятными у Игоря Семеновича оказались не только руки. «Ничего, это не главное», — строго одернула себя Она и согласилась встретиться с ним завтра. Потом послезавтра, потом поехать вместе отдохнуть, а потом переехать к нему.
Дни потянулись тоскливые, сонные, серые. Игорь Семенович заглядывал в глаза и был готов исполнить любое ее желание, но желания пропали. Кроме одного — сбежать подальше.

-Не хочу так больше, — с горечью сказала она бабке, когда увидела ее около проходной.
— Так ты, милочка моя, сама не знаешь, что хочешь, — проворчала бабка, — Вот что, ступай домой и подумай, чего хочешь, а чего не хочешь, что нравится, а что не нравится. Что твое, а что «чужое», «наговоренное». «Свое» оставляй себе, а хлам всякий — мети метлой, — и с этими словами бабка вручила ей метлу и подтолкнула к выходу.
«На чем же вы будете летать, бабушка?», — хотела съязвить девушка, но вовремя остановилась.

Первым делом она выкинула метлу, потом старые вещи, которые уже несколько лет пылились в шкафу, затем журнальный столик, который был ужасно неудобен и так же ужасно моден, следом все, что «может когда-нибудь пригодится», но так ни разу не пригодилось, туда же отправились журналы с «правильными» советами по организации «правильной» жизни, жуткие шторы, которые ее давно раздражали, но идеально подходили ее кухне согласно фен-шуй, вымыла пыльное окно, которое едва пропускало свет, обнаружила, как много ненужного, лишнего, бесполезного разложено по полочках, ящичкам, коробочкам, распихано по углам, храниться в столе. Сметая мусор, она увидела на полу свой старый акварельный рисунок. Стерев с него пыль, с грустью подумала, как давно она не рисовала.
Краски и кисти нашлись почти сразу, они словно ждали ее за дверцей старого скрипучего шкафа. Предвкушая давно забытое удовольствие, она окунула кисть в краску.

В этот момент в дверь позвонили. Перед ней стоял симпатичный молодой человек с бабкиной метлой в руке.
— Извините, девушка, это не ваша метла?"