Написано к дню Победы.
8 мая 1982 года генерал армии Щелбанов,
вручая капитану запаса Прохорову
Николаю Ивановичу знак особого отличия
Родины, медаль «Золотая Звезда», сказал:
«Хватит тебе, старик, медальки собирать!
Твоей последней наградой будет двух-
комнатная квартира в городе-герое Москве!»

При параде, во вторник, под самый обед,
Аккурат в половине второго,
Я тихонько к нему постучал в кабинет,
И представился по-фронтовому.
Он поморщился, чувствуя, как секретарь,
Нарубает колбаску ломтями,
И попёр бы меня…, но упёрся в Медаль,
И заёрзал по креслу локтями.

Я встречал вот таких, за дубовым столом,
Что косят из-под круглой оправы,
И почувствовал вдруг, что не вышел орлом,
Что не прошен, и в чём-то не правый.

Он стрельнул на меня из-под хмурых бровей,
Безразличьем, знакомым до мути,
И покашлял, давай мол старик, поживей,
Покороче и прямо по сути.
Приосанился, встал, потирая висок,
Ожидая, чего же мне надо.
И тогда я сказал, подавая листок,
Что пришел за последней наградой.

Стыла водка в стаканах, лоснились сырки,
Под икоркою на бутербродах,
Да толпились в приёмной его старики,
Представители (мать их) народа.

Под Одессой, под Курском, под самой Москвой,
А всё больше вот под Сталинградом,
Уходил я вперёд, сквозь осколочный вой,
А меня догоняли награды.
Мы стояли стеной, мы лавиною шли,
Обгоняя и Двины и Буги,
Но, как смерть за спиной, шли за мной и нашли…
… все мои фронтовые заслуги.

Был я молод и горд, я считал их сперва,
Как Сизиф покорённые скалы.
Но тускнели они, как пустые слова
Пустомели отца генерала.

…Так, — прочёл он, — с квартиркой не выйдет, браток.
Погоди, вот подымем Отчизну…
И понёс мне про БАМ и про Дальний Восток,
Да про тёмный туннель к коммунизму.
Напирал на мораль, на общественный строй.
Ничего, мол! Терпели и горше!..
Он стоял предо мной, человеком-горой,
Как Ильич на броне (а не в Польше).*

И пока он восторженно брызгал слюной,
Сокрушая рукой наши беды,
Я поверил ему, как когда-то весной,
Мы поверили в нашу победу.