Зима, декабрь, я стою у хода в аэропорт Домодедово и неспешно перекуриваю, до отлета еще куча времени и непонятно чем занять его.
Эта поездка Душанбе, очевидно должна стать последней, мне нужно забрать от туда маму. Десять лет я ее убеждал, что ни чего хорошего в этом городе уже не будет, война сделала свое дело, страна потихоньку тонула в растущих проблемах. И вот, наконец, она попросила забрать ее от туда, ей самой стало страшно, возраст, проблемы с выживанием, перетянули чашу.
Я был совершенно не готов к этому, не знал еще толком, где размещу ее, она же у меня такая гордая и с характером. Да и сделать все надо быстро, а продать квартиру и барахло, тоже наверно не просто в нищей стране. Да и поездка с самого начала не задалась, здесь в аэропорту напоролся на ушлых ребят, развели как лоха, в результате кошелек ощутимо полегчал. Знал ведь, что разводят, нет, захотелось посмотреть всю комбинацию, теперь механизм развода изучен до тонкостей.
В самолете полно гастарбайтеров, ведут себя вальяжно, будто шейхи с эмиратов, громко показной шумят и смеются, хвастаются подарками, что везут семьям. Ту же опробывают всякие звукоиздающие погремушки, в общем, чувствуют себя уже как дома. А мне как-то невесело, еще и от предчувствия, что в аэропорту прибытия мне предстоит пройти через беспредел вымогательства. Предчувствия не могли обмануть, потому что беспредел в этой стране уже давно.
Зал аэропорта представлял собой извилистую дорожку ограждений, в виде серпантина. На всем ее протяжении стояли как деревянные болваны служащие, в обязанности которых входило выдать бумажку, или расписаться на ней, ну и конечно беспрерывный шмон. За каждое свое передвижение ты должен был заплатить, отказ означал арест, в результате на выходе из тебя вытряхивали увесистую сумму. Первый раз такая процедура болезненно шокирует, потом привыкаешь, — Восток!
Прилетел в ночь, на улице, хоть и такой же декабрь, но тепло, градусов 18. Городского транспорта естественно уже нет, выход облепили бомбилы, чуть ли не насильно пытаются затащить в свои жалкого вида лайбы. От первых наглых кое-как уворачиваюсь, в конце толпы, молча сажусь в очередное корыто, давая понять, что бывалый и дорогу знаю. Молодой таджик всю дорогу пытается меня развлекать, смешными на его взгляд историями, я же смотрю на город, выискивая до боли знакомые, еще не изменившиеся уголки. Ностальгия сладко щемит внутри, в городе почти нет фонарей, однако все повороты я знаю наперечет.
Возле дома машинально спрашиваю,
- Сколько с меня?
В ответ,
— 50.
Меня удивила его скромность, протягиваю 50 рублей, он хлопает на меня глазами, потом заявляет,
— Ты че братан, шутка шутишь, 50 долларов цена.
Я офигевший,
— А губа у тебя не треснет, ты что, на своем рындване меня по Нью-Йорку прокатил?
Он ни сколько не смутился,
— Не если деньга не платишь, поехали обратно!
Можно было конечно, хлопнуть дверцей и послать его, но я как честный фраер подзавелся уже,
— Ок, поехали назад.
Думая, что сейчас он пустит пенку и даст заднюю. Но ошибся, он развернулся и затарахтел обратно. Не доезжая моста через Душанбинку, вижу, что сворачивает к частным домам,
— Ты куда?
Говорю ему,
— Ашно?
Он заявляет,
— Так ближе будет.
Я то знаю, куда ему ближе понадобилось, скорее всего, за помощью собрался. Резко вывернув баранку, придавил его физиономию к рулю,
— Вот теперь, братан, шутка кончилась для тебя, или ты везешь меня домой, или поползешь купаться.
Для азиата много не надо, стоит его только слегка взбодрить, показать силу и он твой, как собачка. У дома выходя из машины, дал ему банку кофе, зная, что и этот приз для него достаточен.
Мама постаревшая, но такая же прямая, конечно пустила слезу и сразу засуетилась у плиты. Почти до утра делились новостями и воспоминаниями. Спал долго, зная, что мама будет ходить на цыпочках хоть до вечера.
К вечеру был разработан генеральный план, по срочной распродаже маминой утвари. Хотя, наперед знал, что ей очень тяжело будет расставаться с любой, самой незначительной вещью. Надо сказать, что распродажа на востоке, это совсем другое, нежели в России. Объявлений никаких подавать не надо, нужно только оповестить нужных людей о предстоящем намерении и народ незамедлительно повалит. Самое смешное, что некоторые будут приходить и горячо торговаться, при этом, не имея в кармане ни копейки. К тому же надо иметь хорошие нервы собираясь, что-либо продать. Без шумной торговли, порой переходящей в ругать, нельзя продать ни чего. Даже если вы будете предлагать себе в убыток, по бросовой цене, все равно у вас попытаются что-либо выторговать.