Только что вернулся с прогулки. Благодать! В Красноярске сейчас всего -4! Теплынь, безветренно, птахи тинькают, чирикают, радуются погожему деньку, во дворах полно играющих детей. Правда, к Новому году все же обещают положенную для Восточной Сибири погоду — морозы до 30, и метели порой. А в столице Эвенкии — Туре, уже сейчас все как положено для тех мест. Светка поздравляла нашу общую знакомую, все еще живущую там (мы-то уже шестой год как на материке!), с днем рождения. Та говорит — ночью ужо -47, днем потеплее, 4045. А у нее машина сломалась, вот и топает каждый день по такому морозу по полкилометра на работу. Приходит в контору вся заиндевелая, как снежная баба. А впереди еще 5060-градусные морозы. Помню, помню… Когда я еще не был редактором в окружной газете и у меня не было машины, тоже ходили с женой на работу пешком, чуть ли не с километр. В первый год как-то легкомысленно отнеслись к зимней экипировке, и ходили в обычной зимней обутке: я в утепленных кожаных сапогах, Светка тоже в каких-то импортных сапожках. Но когда мы, дорысив до редакции сквозь морозный туман, тут же бросались разуваться и совать свои посиневшие ноги-ледышки в раскаленные батареи (у нас были не батареи, а большого диаметра трубы) отопления и не чувствовали их, то есть — ни ног, ни батарей, то сразу поняли: надо отказаться от всякого форсу, тут он неуместен. И пока нам не пошили на заказ местные легонькие и очень теплые унты из оленьих камусов, безо всякого стеснения ходили на работу и в прочие присутственные места в валенках, а вместо перчаток на руки нацепили меховые рукавицы. Именно тогда я понял смысл поговорки: северянин не тот, кто не мерзнет, а тот, кто тепло одевается!