ты даже не представляешь, как я скучаю, упрямый странник, любимец лихих ветров,
мне даже ветры рассказывает ночами, как ты ладони греешь у их костров,
а я-то помню, как спится мне в тех ладонях, как мне щекою к твоим припадать плечам,
и запах ветра в моих волосах утонет, когда ты скажешь: «да, девочка, я скучал»
когда губами виска невзначай коснешься, когда молчание хрустко сомнешь рукой…
я кожей чувствую дни, когда ты вернешься —
домой.
ты даже не представляешь, как я умею молчать о тебе — как о главной из странных тайн,
как я люблю тебя (здесь ты читай — жалею), как я люблю тебя (здесь вообще не читай),
как я подбираю слова для тебя и травы, вплетаю в подарки… как бы тебя согреть?
мы так одиноки и так упоенно правы. а если бы были счастливы хоть на треть,
от тех высот, что наша сулила встреча — да к черту ее, дурацкую правоту…
вот видишь, я даже в этом тебе перечу —
и жду.
ты даже не представляешь, как я устала. справляться с реальностью, мерзнуть и воевать —
мне снится ночью, что теплое одеяло — не ткань, не материя — руки твои… как тать
прокрадываюсь к тебе, чтобы чувствовать запах сонный — любви, дороги и ветров ночных лихих —
и губы опять стремятся к тебе влюбленно и бродит под кожею то, что потом стихи,
растягиваю минуты до новых странствий, и силюсь запомнить как это: быть с тобой.
мне двадцать часов слишком мало в твоем пространстве,
любовь.