Акбар Мухаммад Саид
Глава 3
(1984 по 1988 годы)
У каждого живущего человека на земле своя судьба и предназначение. В случай, везение, удачу и стечение обстоятельств я давно перестал верить. Был твёрдо уверен в том, что меня кто — то или что — то ведёт всё время, или направляет моими нитями судьбы. Я стал внимательнее следить за происходящим со мною и вообще задумываться о своей жизни. Взлёты и падения были в моей карьере, их было так много, что я даже стал записывать все события в тетрадку, чтобы помнить о них и анализировать в свободное время. То есть я завёл дневник, в который записывал значимые, на мой взгляд, события дня. Кто — то или что — то всё время сопровождало меня. Вернее их всегда было двое. Один был как бы моим Ангелом хранителем и помогал мне, а вот второй вечно разрушал и портил мои планы! Если в самом начале моей карьеры я не обращал на это внимание, то теперь стал понимать и даже ощущать присутствие неких сил рядом. Оговорюсь сразу, с головой у меня всё в порядке. Не злоупотребляю спиртным, наркотиками НИКОГДА не баловался. Я иной… Мой кайф жизни был и есть в другом. Раз на мою долю выпало столько всего непонятного, видно у моего Создателя были на меня свои планы…
В самом начале моей карьеры в 1984 году произошел случай, который обсуждали не один год. А дело было так:
Ежегодно проводили КВН между ВУЗами. Наш ТПИРЯиЛ (Таджикский Педагогический Институт Русского Языка и Литературы) был в тройке лидеров. Я тоже участвовал в данном мероприятии, так как был студентом первого курса данного учебного заведения. Финал КВН проходил во Дворце Профсоюзов. С моими друзьями Юрой и Димой мы подготовили один музыкальный номер. Нужно особо отметить то, что Юра был Бухарским Евреем, а Дима был Немцем. Наш колоритный выход на репетиции за день до финала КВН произвёл фурор. Таджик, Еврей и Немец вышли скромненько так на сцену, и «отлабали» не слабо, скажу я вам. Юра подыгрывал мне на ситаре (струнный народный инструмент) а Дима на таблаке (ударный народный инструмент) Я сам играл на гитаре и пел. В день финала мы приехали заранее и ждали начала за кулисами. Все нервничали, но в воздухе царила тёплая и весёлая атмосфера. Когда объявили начало, команды должны были выйти на сцену. Наш ВУЗ выходил с неким подобием макета лошади. Голову лошади, как оказалось, нести было некому, и вдруг ко мне подбежала комсорг нашего института, выхватила гитару из моих рук, всучила голову лошади и стала требовать выйти на сцену. Я же, в ответ, выхватил из её рук мой инструмент, всучил ей обратно голову лошади, и отказался. Ни в какую не соглашался участвовать в открытии, так как изначально было оговорено моё выступление в финале. Как бы козырной туз, который мог решить исход «битвы» и за счёт зрительских симпатий получить дополнительные баллы. Видели бы вы её трясущиеся толстенные щеки. Она отковыляла гусыней от меня и начала шептаться с организаторами КВН.
-Тоже мне, звезда таджикской эстрады, прошипела она и бросила на меня такой уничтожающий взгляд, будто хотела испепелить.
Я «мило» улыбнулся, сделал некое подобие реверанса, и отвернулся от неё, так как не хотел портить своё настроение. Но… Настроение испортили не только мне, но и всем КВНщикам…
Когда настала очередь нашего ВУЗа представить музыкальный номер, меня и моих друзей не выпустили на сцену. Представляете? Меня попросту запретили выпускать на сцену! Мы проиграли. Позорно проиграли потому, что у нас не было музыкального номера! Это каким же мстительным гадом и ущербом нужно было быть, чтобы поступить так низко в угоду своему эго?! Ну не был я комсомольцем! Меня эта всеобщая мудистика выбешивала всегда! Я не хотел быть «рабом», чтобы мной управляли и заставляли пахать и выполнять «поручения»! Во мне не было ни капли стадного чувства! Но и эгоистом я не был, однозначно. После КВН, когда все стали расходиться, Юра предложил сыграть прямо в фойе. Я согласился. Мы снова сорвали шквал аплодисментов и к нам начали подходить ребята. Не только наши, но и соперники. Когда они узнали причину, по которой меня не выпустили на сцену, кто — то тихо выговорил:
-Оля, сука, толстая гусыня, Оля сука, мразь ты и скотина…
В начале один, потом второй, третий и за ними несколько десятков студентов стали выкрикивать данную «кричалку». Уже ничего и никого не боялись. На лицо была измена и злоупотребление «властью» Наши девчата в начале тихо, а потом уже в голос ревели в стороне. Парни матерились с остервенением. Столько труда, времени, сил и нервов было потрачено на этот финал, и нате вам. Атмосфера была накалена до предела. Виновница всего этого, комсорг, испарилась. Впервые мы увидели, как такие толстые и казалось бы неуклюжие люди могут передвигаться быстро. Ребята с Политехнического института, которые участвовали на финале КВН, оказались очень хорошими парнями. Они подошли к нам, и предложили выступить у них в политехе через пару дней. В актовом зале политеха мы выступили таки перед публикой, со сцены. Я впервые в жизни ощутил некую эйфорию и от того что я делаю, и от того, что это нравится окружающим. После концерта я впервые в своей карьере раздавал автографы…
Второй казус случился на хлопке. Нас, студентов второго курса загнали в Джилликульский район, в посёлок Гараути. Жили мы в здании клуба и кинотеатра. Лично я и мои ребята умудрились занять подсобку. Провели генеральную уборку, вынесли весь мусор, починили дверь, которая висела на одной петле и врезали замок. Подсобка состояла из двух смежных комнат. Обустроились замечательно. У нас был откидной стол, который я приспособил к стене с помощью цепи, который нашли во время уборки тут же в подсобке. Принцип был как в купейном вагоне. То есть столик держали цепи с двух сторон. Во время завтрака или ужина мы поднимали висящую столешницу и закрепляли цепи, после приёма пищи снова спускали, чтобы стол не занимал наше и так тесное пространство. Вечерами мы репетировали и готовились к концерту.
При клубе была группа, музыкальный коллектив, которым заведовал мужчина лет 30−32, а может и старше. Его бородка придавала ему вид мушкетёра, и потому мы его так и называли, «лабух» мушкетёр. Он играл на древнем органе. Инструменты были наверное ещё со времён юрского периода. Колонки издавали трепещущий и дребезжащий звук рванными и десятки раз клееными дифузорами. Микрофоны фонили, кабеля были короткими и жесткими, стоек — журавликов не было. Жуть, одним словом. И тут нам на выручку пришел местный парень, который увлекался техникой. У него мы нашли всё что нужно!!! Это было нечто! У чёрта на куличках нашелся чувачок, который смог нам помочь техникой и даже гитарами! Нашей радости не было предела. Он разбирался в электронике, и пока мы репетировали, колдовал над колонками в кинотеатре, над усилителями в аппаратной и вечно сновал то в аппаратную, то бежал к колонкам, и попутно подстраивал звук на микшере. Одним словом работа кипела. Те, кто дежурил и не собирал хлопок, были нашими первыми слушателями. Они убирались в зале кинотеатра и в фойе, где и ночевали наши сокурсники. Ходили между раскладушками, собирали мусор, мели и мыли полы, протирали пыль. В свободное время слушали нас и выполняли наши мелкие поручения. Очень нам помогали, скажу я вам.
В день концерта мы словно парили по воздуху от кайфа предстоящего выступления. Наш мастер «очумелые» ручки умудрился подключиться ко всей системе звука в кинотеатре. Теперь нас могли хорошо и отчётливо слышать даже на «камчатке» То есть в самых дальних рядах. Ведь в те годы не было мощной аппаратуры. Пределом мечтаний была аппаратура Vermona или Tesla. Одним словом в воздухе ощущался драйв от предстоящего концерта.
Ребята устали от изнуряющего труда на хлопковых полях. Буквально за неделю все поголовно превратились в негров, загорели и облазили носами. Руки были исколоты острыми концами «кураков» тонковолокнистого хлопка. Ненавидели мы сбор тонковолокнистого хлопка. Очень было не легко собирать его. Курак предательски колол кисти рук, царапал, да и сам хлопок доставался с трудом. Как бы нехотя. Особенно сильно страдали русские девчата. Наши местные были хоть как — то приспособлены к такой работе, а вот им доставалось не слабо. Я и мои друзья не редко помогали им. Втирали крема или мази, делали массаж пальцев, когда они приходили в нашу коморку вечерами послушать музыку или наши репетиции. Да и помогать пищащим бедненьким девчатам было по приколу. Мы ощущали себя мужчинами, в силе которых нуждаются наша нежная половина человечества. Никогда за все годы учёбы у нас не возникало конфликтов на национальной или религиозной почве. Ни единого раза!
Студенты готовились к праздничному вечеру. Все, поголовно, мылись, прихорашивались, доставали из чемоданов парадную одежду. Девчата «красились», делали укладки, помогали друг — другу конвейером. Они стояли в ряд или кольцом, и помогали соседке, та — другой и так по кругу. Одной накручивали бигуди, другой делали начёс или накладывали некое подобие макияжа, третьей ещё что — то. Было весело, атмосфера была, скажу я вам, ну просто замечательная. Пока я умывался, произошел наверное самый ржачный момент всех времён и народов. Меня окликнула девушка. Я поднял голову, глянул на неё, но не узнал.
-Акбар привет. Ты что, не узнал меня?
-Нет, ты кто? Я не мог узнать девушку. У неё всё лицо было не то опухшим, не то заплывшим. Оно напоминало мне мордашку откормленного поросёнка.
— Это я, Точи…
-Аффигеть! Что с тобой произошло? Что с твоим лицом?!
— Меня осы покусали. Целая стая.
Как мне потом рассказали, эта паразитка, вешала лапшу на уши бригадиру и вызывала его жалость вымышленным рассказом, будто она сирота, и что её единственный брат прям точная его копия. Ну прям близнец! А лопух бригадир пожалел её и как — то умудрился приписать ей много кг хлопка. Когда во время обеда Точи решила присесть к арыку и покушать, откуда не возьмись появились шершни и на глазах у всех стали её жалить в лицо. Так она была наказана за ложь, жестоко наказана, но несколько сотен студентов при её виде ржали в голос и покатывались со смеху, держась за животы. Сейчас Точи работает на Памире и возглавляет МЧС. Мы с ней общаемся и часто снова ржем, вспоминая хлопок. Бог не фрайер, он всё видит. Факт…
Прямо за клубом была кухня. Нас часто подкармливали наши друзья, которые заведовали данным блатным заведением. Повар Наргис была очень красивой девушкой. У них был роман с моим бассистом. Пара была, ну просто глаз не отведёшь. Вот Наргис нас частенько и баловала кусками жареного мяса. Она надрезала верхушку буханки хлеба, вынимала мякину, и этот хлебный контейнер заполняла мясной поджаркой с луком. Накрывала «крышку» и приносила нам особую буханку хлеба. Кормила нас, чтобы мы, как она говорила, не «окочурились» от голода. Этот её метод позже и я использовал, в армии. Он мне очень пригодился. Однажды, я таким образом удивил моих земляков и их сослуживцев. Рядом в стройбате, оказывается, служил мой земляк Сергей Гиндинов (Гиндик) Он жил от меня буквально в 300 — 400 метрах в Душанбе, да и учились мы с ним в одной школе. Сергей нашел меня случайно. Кто — то ему рассказал, что в авиаполке служат Таджики, и тем более из Душанбе. Его появление в столовой меня очень удивило и обрадовало. Угощал я другана пловом. У нас в меню еженедельно был плов, который я готовил на 700 солдат срочной службы в 400 литровых котлах. Когда Серёгу перебрасывали в другой город на новый объект, вот такой вот необычной буханкой хлеба я удивил его самого и его сослуживцев, с которыми он ехал в поезде. Когда Серёга достал буханку хлеба и хотел отрезать ломоть, из неё вывалились куски жареного мяса и лука… Серёга сейчас живёт в Нью- Йорке. Как — то раз он написал мне, опять же нашел случайно в соц. сети, и нахлынули армейские воспоминания. История с буханкой хлеба была притчей во языцех в строй — бате… О таком земляке мечтали многие солдатики…
К вечеру всё и вся гудело от нетерпения в предвкушении предстоящего концерта. Мы волновались и потели. Буквально за 15 минут до начала концерта к нам за кулисы пришли наши девчата и предложили припудрить нас. Ржач был неописуемый и такой громкий, что даже преподаватели повскакали со своих первых рядов и с удивлёнными лицами заглянули к нам, чтобы узнать причину нашего хохота. Ведь нас «пасли» неустанно «стукачи» на предмет пьянства, а причиной такого громкого смеха им могло показаться спиртное. Я оценил ситуацию и быстро сел на стул, а девчата начали меня пудрить. Блин, как — то не так я себя чувствовал. Это потом, через несколько лет, когда буду часто сниматься на ТВ, я пойму цену обычной пудре и гриму…
Наш мушкетёр откуда — то выкопал осветителя. Вот же ш кадр. Софиты и пушки были приведены в полную «боевую» готовность. Он сам гордо восседал за органом и ждал начала концерта. Свет приглушили, включились софиты, и пушка осветила центр сцены. Концерт начался…
Послышались первые вкрадчивые звуки органа, потом гитары и ритм задал на «кухне» барабанщик. Я начал петь. По началу, неуверенно и скованно, а потом чуть смелее, и когда все начали нам хлопать, забыл о неуверенности и ощутил себя в своей тарелке. Так как мы были начинающими музыкантами, у нас не было своих песен. И потому мы исполняли хиты Далера Назарова. Ныне метра Таджикской эстрады. Его песни знали все! Даже преподы нам подпевали, что уж тут говорить о студентах. Ребята и девчата пели с нами в унисон. Когда мы начали исполнять мега хит Чоки — чоки борон, к нам на сцену поднялась Гуля Тилабова, солистка танцевального ансамбля Зебо. Гуля училась в нашем институте. Так как она снималась в клипе этой песни и танец был поставлен Народной артисткой СССР Зебо Амин — заде, Гуля танцевала так, будто парила на сцене. Чёрт побери, я и мои ребята были в восторге. Концерт, который мы готовили более месяца с такими трудностями и в таких жутких условиях, был воистину фейерическим…
Всегда, везде, во все времена и у всех народов есть редкие дебилы. Вот таким вот, одним из ярчайших представителей данной флоры или фауны был наш местный божок. Проректор по учебной части и полевой декан Маджидов. Представьте себе ситуацию: идёт концерт, в первых рядах сидит весь педагогический состав ВУЗа, в зале аншлаг. К нам сбежались даже старшекурсники из соседних районов. Поют в унисон и студенты, и педагоги. И тут на сцену поднимается этот недоумок, попросту с корнем отрывает кабеля от микрофонов и колонок, кричит с пеной у рта и грозит нам трясущимися руками! Мало того, что это чучело испортило чужое оборудование, сорвало концерт, так оно ещё и оскорбляло всех присутствующих в зале! Тут уже выбесились все! Мат на мате в адрес горе препода слышались ото всюду! Дабы избежать расправы над этим придурком, со своего места встал самый авторитетный человек нашего института. Это был зав кафедрой физкультуры Нур Одинаевич. Чемпион по борьбе. Нура любили и уважали все без исключения. Его и боялись тоже. Он был непререкаемым авторитетом нашего ВУЗа по праву. Помогал студентам, договаривался с преподами, если у кого — то были задолженности. Если студента гнобил возомнивший себя божком препод, Нур вмешивался тут же и решал проблему. Мы любили его будто родного. Одним ударом кулака он мог снести дверь. Однажды он так угомонил одного пьяного неадеквата. После увиденного, ребята поняли силу Нура. С ним шутить ни кто не решался. Он реально мог поломать человека, но блин, был таким добрым и отзывчивым, что Нура прозвали Батей!
Нур встал, поднялся на сцену и выкрикнул:
— Всем тихо! Успокоились и по- тихому расходимся. Концерт окончен! Большое вам спасибо ребята, обратился он к нам, повернувшись. Я и мои коллеги получили огромное удовольствие. Спасибо. Вы молодцы. Собирайте аппаратуру, инструменты, и приходите на кухню, там вас ждёт праздничный ужин. Потом подошёл в Маджидову, который стоял бледный и трясущийся, взял его за локоть, и со словами:
— А ты иди со мной, увёл его от беды в полевой штаб педагогического состава.
После его выходки, Маджидову дали кликуху «мудак» Его ни кто и никогда не называл по имени и отчеству или по фамилии. Только «мудак» и не иначе. Что там было в штабе, что там говорил или делал Нур, мы не знаем. Но мудака убрали. И с хлопка, и чуть позже из института. Его поведение обсуждали все. И преподы, и студенты. Вместо мудака назначили замечательного человека. Галину Николаевну Тараносову, которая, в последствии, станет Ректором нашего института и будет опекать меня…
С приходом в наш институтский музыкальный коллектив нового участника, который оформился зав клубом, я тихо и без скандалов ретировался. Два медведя не живут в одной берлоге. Новый мой коллектив, который состоял из профи, это были мои друзья. Бывший диско клуб «Волна». Ныне группа «Парвин». Я успел поработать с ними недолго, ибо меня призвали в армию. После службы началось всё интересное и значимое в моём творчестве и музыкальной карьере в целом. Центр творческой молодёжи Таджикистана при ЦК, оказывается, наблюдали за нами плотно. После моей победы на республиканском конкурсе молодых исполнителей «Дебют молодых», мой Гран при не остался незамеченным. Нас было решено отправить на гастроли по странам средиземноморья. Представляете? Разом в дамки. 5 кап стран, концерты, путешествие, просто мечта любого советского гражданина. Что уж тут говорить о молодых артистах? С нами в делегации был пристроен танцевальный коллектив «Навруз» от университета. Наверное, для колорита, ибо наврузовцы танцевали в национальных костюмах и представляли все регионы республики. А ещё с нами под видом туриста был кэгэбэшник. Он всегда был словно нашей тенью. Как он умудрялся так тихо приходить и уходить, мы не понимали. Шпион блин, да и только. Описывать гастроли не стану, это тема для отдельного рассказа. Может быть, в другой раз…
Как только я вернулся в Душанбе, мне позвонили из института. Мне срочно нужно было появиться в деканате. Когда я приехал, меня прямо у входа встретил декан. Курбан Полтыкович был интересной личностью. Отличительной его чертой была шишка с грецкий орех на лысой голове. Над этой его шишкой студенты не редко в тихоря над ним пошучивали. Он напоминал сказочного персонажа, злодея. Очень глубоко посаженые глаза, пронизывающий взгляд, которого боялись все без исключения студенты, и тёмная кожа. Он реально напоминал африканца. С Курбаном Полтыковичем у меня были замечательные и отчасти дружеские отношения. В году эдак 2003 или 2004 он предложит мне должность проректора в нашем институте, но я откажусь…
Мы поговорили в деканате, я раздал зарубежные сувениры и присел с готовностью выслушать то, для чего меня, по сути, так срочно вызвали. Оказалось, что нужно было выступить перед студентами и рассказать про гастроли. Поделиться впечатлениями и т. д. Я согласился и в свою очередь предложил дать концерт. У Курбана аш глаза выкатились от удивления. Дело было в том, что у нас был очень плотный график выступлений. На столько плотный, что я спал урывками. В советское время, чтобы получить звание заслуженного артиста, нужно было ежемесячно выступать с 10- 15 благотворительными концертами по всей стране в течении нескольких лет. Выступали в районах, школах, интернатах, кишлаках, колхозах, совхозах и даже на хлопковых полях. Халява по сути. Мин культуры выполняло план за наш счёт, и, может быть, тот или иной артист мог стать обладателем звания…
В деканате был профорг Назар Чоршанбиевич. Замечательный человек, очень добрый, отзывчивый, жизнерадостный и порядочный. Уважал я его хотя бы за то, что он никогда не пользовался своим положением и не смотрел на студентов свысока. С ним мы обсудили некоторые вопросы, связанные с актовым залом, концертом и уборкой. Я попросил его организовать своевременно уборку. Были случаи, когда актовый зал начинали убирать чуть ли не за пол часа до мероприятия. Когда мы приехали в назначенный день за 2 часа до концерта, актовый зал не был убран. Мусор валялся то там, то тут. Зав клубом, которому поручили заняться актовым залом, попросту игнорировал поручение и не вышел на работу. Я пошел в деканат и застал там Назара Чоршанбиевича и посетовал на то, что в актовом зале не убрано. И тут ко мне обратилась женщина, которая недавно устроилась в наш институт со словами:
— А ты кто? Наш студент?
-Здравствуйте, да, я студент данного ВУЗа. А что?
— А ничего. Бегом взял в руки швабру и отодрай актовый зал, и доложи о проделанной работе в деканат. Задача ясна?
От удивления челюсть отвалилась у всех, кто находился в деканате. Назар Чоршанбиевич побледнел, покраснел, затрясся, а потом с трудом сдерживая себя произнёс:
— Ну зачем же вы так?! Вот зачем?! Эту проблему мы сейчас быстро решим, а Акбарджону есть чем заняться, кроме мытья полов…
Мдааа, я был взбешон не на шутку. Кипел! Мне не заподло было мыть полы, просто тон, и манера обращения меня так выбесили, что ей богу, я с трудом удержался, чтобы не наградить её парой крепких слов. Вернулся я в актовый зал нервным. Ребята поняли, что произошло что — то. Ко мне подошел наш ведущий концерта, тихо, вкрадчиво и деликатно выведал о случившемся, а потом достал коньяк из кожаного портфеля, налил 50 гр в рюмочку, которую достал оттуда же, и попросил выпить. Я выпил и немного успокоился. Забегая вперёд скажу, что женщина из деканата, которая нахамила мне, в зале сидела во втором ряду. Она бледнела, краснела, ей было неловко, но покинуть зал не могла, так как в зале находилось практически всё руководство ВУЗа. Бог с ней, не до неё мне было…
К 1988 году, у нас уже были американские гитары и вполне приличная звуковая аппаратура. На концертах мы использовали 3 полосную систему звука, общей мощностью в 1500 ватт. 2 японских и 1 американский синтезаторы, американские микрофоны. Что же касается светового оборудование, так этого добра было с избытком. Наследство от дискотечных времён. Актовый зал убрали за пару минут. По моей просьбе окна были зашторены как для просмотра кино. Ребята наладили звук и свет.
В первом ряду восседала королева нашего института. Красавица невиданной красы! Проректор по научной работе Профессор Мавлюда Наджмидиновна Абдуллаева. Когда она приезжала в институт на своей служебной «Волге», девчата ахали и охали. Она была нереально красивой женщиной. Леди! Каждый её жест, шаг, манера речи, голос, макияж, одежда выдавали в ней Королеву. Парни, увидев её, попросту теряли дар речи. Я не был исключением, чего уж греха таить, тоже был в неё влюблён. И теперь она сидела буквально в 4 метрах от меня. Ну блин, я попал, и попал не слабо…
По случаю такого грандиозного концерта частично были отменены занятия. Такое было впервые на моей памяти. В зале некуда было поставить ногу. Ох и оболдели же мои ребята, когда нам начали аплодировать такими шквальными аплодисментами, что просто закладывало уши. Цветов было очень много. Вся сцена была заставлена букетами! Парни начали с инструментальной мелодии. Повторный шквал аплодисментов был громче предыдущего. Меня объявили пафосно и с перечислением всех моих на тот момент регалий. Я вышел на сцену в концертном костюме. Особенностью моего костюма было то, что снимая один элемент, я как бы показывал уже совсем новый костюм. Это была заслуга закройщика театрального ателье Николая и художника — модельера Татьяны. Именно они помогли мне с моими костюмами, которые, отчасти, оставляли у зрителя неизгладимые впечатления и подчёркивали наше серьёзное отношение к искусству. Справа от сцены была комната, куда я время от времени спускался, и где я снимал один из элементов своего концертного костюма, или переодевался в другой. В итоге я оставался в национальной рубашке, в национальном вышитом золотыми нитями поясе и в чёрных атласных концертных брюках. Девчата мои, танцовщицы, сменили по 3−4 концертных костюма. Такое зрелище в нашем ВУЗе до нас никогда и ни кто не показывал. В полумраке зала по стене бегал луч от лазерной установки. Пушки и софиты мигали всеми цветами радуги. Внизу, прямо под сценой, на специальной стойке кружился зеркальный шар, который наполнял зал бликами и создавал праздничное настроение. Звук был словно с виниловой пластинки, который звучал из проигрывателя высшего класса и трёхполосной акустической системы…
Настал кульминационный момент. Мой финальный выход был полностью в национальной одежде. В древней одежде Таджиков. Я был одет в халат — чапан и повязан шелковым платком. На голове тюбетейка. Когда я поднялся в этом одеянии на сцену и запел песню моей Мамы «Ёр-ёр», первой начала аплодировать наша королева, Профессор Абдуллаева. После концерта меня попросили зайти к Абдуллаевой. В приёмной меня ждали. Секретарша тут же проводила меня в кабинет к Мавлюде Наджмидиновне, где мы с ней общались на тему сегодняшнего концерта. Я выслушал столько благодарностей за проведённый концерт, что гордость переполняла мою душу и сердце. С того самого дня, Мавлюда Наджмидиновна всегда поддерживала и помогала мне во всём. Эту же песню мне довелось исполнить на конкурсе Юрмала — 90 по Центральному Телевидению СССР, где я познакомился с Максимом Фадеевым. Ныне очень известным композитором и продюсером…
(фото с Гос Архива Т В СССР)