Пришёл с Европы засланный циклон,
принёс в подарок снежные заряды.
Забрав притихший городок в полон,
метель кружила третьи сутки кряду.

Злодейка-вьюга в форточки рвалась.
В хрущобах проклинали непогоду,
подумав — будет утром непролазь
и непроездь к любимому заводу.

В пятиэтажке пел Михайлов Стас
в квартирке малость замахнувшей тёти,
а толстый дядька подпевал «Атас»
в хоромах у соседей, что напротив.

Народ синхронно принимал на грудь,
решив резонно — утро мудренее.
Угомонившись к трём, прилёг вздремнуть
и видел сны про отдых в Пиренеях.

А в пять утра в заснеженный подвал
прорвался дворник свежепохмелённый,
лопату взял и на сугроб напал,
покой нарушив дворового клёна.

Порхал как птаха, жалил как пчела,
летели комья, каркали вороны,
и целина сдаваться начала,
не удержав границу обороны.

Пренебрегая криками «ура»,
в атаку шёл тараном из фанеры,
и вскоре по периметру двора
стояли горы мини-Кордильеры.

Проснулись. Источая перегар,
дивились люди дружно: «Нифигассе»…
И, снег стряхнув с машин на тротуар,
вальяжно убирались восвояси.

Штурмуя новоделанный массив,
резвились перед школой ребятишки,
попутно горы снега опустив
на бедный двор, который чистый слишком.

Все, словно сговорившись, собрались
нагадить в душу — в ней довольно места,
а тётин мопс, красавец-медалист,
оформил кучу прямо у подъезда.

Убрав в подвал лопату и скребок,
побрёл к себе — жил дворник в доме этом.
Болел сустав, кололо под ребро,
свистели тихо лёгкие дуэтом…

Он молча пил дешёвое вино,
закусывал и слушал «Вальс-бостон»,
и первый раз за пятьдесят с хвостом
пустую тару
вышвырнул в окно…