Послание «евангелисту» Демьяну Бедному

Я часто думаю, за что Его казнили,
За что Он жертвовал своею головой,
За то ль, что, враг суббот, Он против всякой гнили
Отважно поднял голос свой?

За то ли, что в стране проконсула Пилата,
Где культом кесаря полны и свет и тень,
Он с кучкой рыбаков из бедных деревень
За кесарем признал лишь силу злата?

За то ли, что, себя на части разорвав,
Он горю каждого был милосерд и чуток
И всех благословлял, мучительно любя:
И маленьких детей, и грязных проституток?

Не знаю я, Демьян, в «евангелье» твоем
Я не нашел правдивого ответа.
В нем столько бойких слов, ох, как их много в нем,
Но слова нет, достойного поэта.

Я не из тех, кто признает попов,
Кто безотчетно верит в Бога,
Кто лоб свой расшибить готов,
Молясь у каждого церковного порога.

Я не люблю религии раба,
Покорного от века и до века.
И вера у меня в чудесное слаба,
Я верю в знание и силу человека.

Я знаю, что, стремясь по нужному пути,
Здесь, на земле, не расставаясь с телом,
Не мы, так кто-нибудь да должен же дойти
Воистину к Божественным пределам.

И все-таки, когда я в «Правде» прочитал
Неправду о Христе блудливого Демьяна,
Мне гадко стало так, как будто я попал
В блевотину, извергнутую спьяна.

Пусть Будда, Моисей, Конфуций и Христос
Далекий миф — мы это понимаем,
Но все-таки нельзя, как годовалый пес,
На всех и вся захлебываться лаем.

Христос, сын плотника, когда-то был казнен.
Пустое это — миф, но все ж, когда прохожий
Спросил Его: «Кто ты?» — ему ответил Он:
«Сын человеческий», а не сказал: «Сын Божий».

Пусть миф Христос, как мифом был Сократ,
И не было Его в стране Пилата.
Так что ж от этого и надобно подряд
Плевать на то, что в человеке свято?

Ты испытал, Демьян, всего один арест,
И ты скулишь: «Ох, крест мне выпал лютый».
А что, когда б тебе Голгофский дали Крест
Иль чашу с едкою цикутой?

Хватило б у тебя величья до конца
В последний час, по их примеру тоже,
Благословлять весь мир под тернием венца
И о бессмертии учить на смертном ложе?

Нет, ты, Демьян, Христа не оскорбил,
Ты не задел его своим пером нимало.
Разбойник был. Иуда был,
Тебя лишь только не хватало.

Ты сгустки крови у Креста
Копнул ноздрей, как толстый боров.
Ты только хрюкнул на Христа,
Ефим Лакеевич Придворов.

И ты свершил двойной тяжелый грех —
Своим дешевым балаганным вздором
Ты оскорбил поэтов вольный цех
И малый свой талант покрыл большим позором.

Ведь там, за рубежом, прочтя твои стишки,
Небось злорадствуют кликуши:
«Еще тарелочку Демьяновой ухи,
Соседушка, мой свет, пожалуйста, покушай».

А русский мужичок, читая «Бедноту»,
Где «образцовый труд» печатали дуплетом,
Еще отчаянней потянется к Христу,
А коммунизму мат пошлет при этом.

Сергей Есенин (1925)