Когда-нибудь мы выйдем на другой,
чужой и незнакомой остановке
и поплывём над пылью и травой,
внезапной удивлённые сноровке.
И станет ночь, где звёздам нет числа,
и поведут нас по небесной бровке
проводники без тени и чела
и ангелы в глухой экипировке.
И мы войдём в необозримый зал,
как будто внутрь гигантского кристалла,
смотри — ты скажешь — всё, чем ты не стал,
смотри — отвечу — всё, чем ты мне стала.
Как будто нас вселенная прочла
и странную устроила затею,
смотри — ты скажешь — вот и смерть прошла,
смотри — отвечу — вот и свет за нею.
Здесь будут наши горести и сны,
здесь будут вёсны и печали наши,
и это всё положат на весы,
и покачнутся медленные чаши.
И чей-то голос, желт и нарочит,
произнесёт вердикт за пылью млечной,
конечная, — водитель пробурчит, —
и мы, очнувшись, выйдем на конечной.