«Пока был Союз, мы ели колбасу, хлеб с маслом, пироженки и мороженки. Даже собаку кормили колбасой. У родителей была возможность купить автомобиль, но отчим не хотел, говорил, что ездить не любит. Как только Союз развалился, все эти возможности исчезли.
Я вырос на картошке, которую выращивали на полях в Копейске, на хлебе, на макаронах. Если яйца в холодильнике у нас были — значит, день удачный. Мяса мы вообще не видели, я был таким вынужденным вегетарианцем. Мама работала крановщицей, ей предоставили одну комнату в общежитии на ЧТЗ — и мы там жили вчетвером: мама, отчим, сестра и я. Потом стало две комнаты, но и нас уже было пятеро: младший брат родился. Так и росли. Если чай, то с хлебом просто. Без масла, без печенек. Ходили стакан сахара занимать у соседей. Когда у нас сахар появлялся — возвращали.
Мама из кожи вон лезла — и, если была возможность, баловала нас. Потом она перешла на завод, где делают железобетонные конструкции для строительства. Нас из общежития попросили — и мы въехали в коммуналку там же, на ЧТЗ. В 11 лет я пошел на бокс, но через год забросил. Умер отчим, и я это очень болезненно воспринял. С моим настоящим отцом — ну или как правильно? — мама разошлась, когда мне было три года. Отчима я воспринимал как родного — и о том, что это не так, узнал перед его смертью.
Я понимал: надо зарабатывать. И с 11 лет уже приносил домой деньги: машину помоешь, купишь на эти деньги стопку „Вечернего Челябинска“ — перепродашь. Бутылки собирали… Помню, газеты в пятницу продал удачно — у меня шоколадка, мороженое, полные карманы денег. И не на той остановке вышел — нарвался на местную банду. Им по 15 лет, а главным был такой Ваня Резаный, самый крутой. Они клей нюхали, деньги у младших забирали, их боялись. А я тогда еще даже на бокс не ходил. Сзади подошли, нож приставили и все забрали. И я домой пошел пешком, зареванный. Обидно, я же половину заработанных денег маме отдавал.
Потом, кстати, мы с бандой Вани Резаного пересеклись снова — они вернули мне все сполна.
У меня была цель: купить стиральную машинку, облегчить маме жизнь. Мама на руках стирала, пальцы в кровь. В 16 лет мне помогли старшие пацаны, оформили все на себя в рассрочку — я за год рассчитался. До сих пор помню, что это была „Аристон Маргарита 2000“. Я с такой гордостью притащил ее домой, сказал: „Мам, теперь стирать будет она, а не ты“. Мама в слезы. Машинка, кстати, только года три назад сломалась — то есть проработала 12 лет, хотя мы стирали каждый день».
Из интервью боксера Сергея Ковалева.
Вчера Сергей завершил выступления в боксе, в 42 года выиграв нокаутом.
Отличная была карьера.