Место для рекламы

Любимая учительница

Сегодня, в День учителя, не могу не вспомнить ее, Учителя с большой буквы, Елизавету Михайловну Маковенко.

В моей жизни немало было учителей и преподавателей, но больше всех запомнилась именно она, Елизавета Михайловна. Во-первых, она была необыкновенно умной. Потом, справедливой. И наконец, красивой и элегантной, хотя была всего лишь учительницей в маленькой сельской школе. Днем учительница, а вечером — такая же сельская жительница, как все женщины нашего Пятерыжска.

Ей и корову надо было подоить, и яйца собрать в курятнике, и дома прибраться, и проследить за тем, чтобы двое ее детей, дочь Валя (красавица, вся в маму) и сын Сашка (Сашка, не ревнуй — ты тоже симпатичный малый, хоть и в папу) были всегда чистенько и опрятно одеты, чтобы уроки выучили вовремя, потому что ответственность на них была двойная — они же дети учительницы, а затем и директрисы, ставшей ею после отъезда прежнего директора, Николая Даниловича Грицая, на работу в райцентр.

Они по определению не могли плохо учиться! И Валя была отличницей, а Сашка — хорошистом. Маковенко были нашими соседями, наши родители общались, а мы, их дети, дружили. Может, поэтому я тоже стал хорошистом. И особенно полюбил русский язык и литературу, которые у нас вела она, Елизавета Михайловна.

У меня получались хорошие сочинения, и случалось, Елизавета Михайловна даже зачитывала их вслух перед классом, а я в это время был весь красный и от неловкости, и от удовольствия. А она говорила мне: «Пиши, Марат, пиши, может, что и получится у тебя». Я не понимал тогда, что она имела в виду, но соглашался: «Хорошо, буду!»

Знаю, что Елизавету Михайловну любил не один я — весь класс смотрел ей в рот, когда она, всегда выглядевшая нарядной, красивым, мелодичным голосом вела свои уроки, которые легко запоминались и усваивались. Конечно, Елизавета Михайловна могла быть и строгой — а как же без этого в классе, где всего пять послушных девчонок и одиннадцать непоседливых пацанов? Но если ругала, то только за дело, только за провинность, а не потому, например, что у нее с утра дурное настроение (хотя я такого не припомню).

Семья Маковенко уехала в Павлодар где-то в 66- или 67-м году, точно не помню. И я не видел их несколько лет. За это время поучился в Иртышской средней школе 3, поработал на заводе ЖБИ на Урале, отслужил в армии, вернулся обратно в свое село, устроился в полеводческую бригаду сварщиком и время от времени продолжал писать и даже отсылать свои рассказы в районную газету. А меня однажды взяли и напечатали! А потом еще раз, еще и еще. А потом вообще забрали работать в газету. И вот тогда я вспомнил слова Елизаветы Михайловны: «Пиши, может, что и получится…»

И в семидесятые годы я все же еще раз увидел свою любимую учительницу. По делам газеты был в Павлодаре, заранее запасся адресом Маковенко (уж не помню, кто мне его дал). Дома я их застал всех, кроме Сашки (он в это время жил в Новосибирске, что ли) — и дядю Толю, и Валю с ее мужем, и конечно, Елизавету Михайловну.

Она, к тому времени уже несколько располневшая, но не утратившая своей стати и привлекательности, близоруко, с прищуром всматривалась в меня, и потом совсем по-бабьи всплеснула руками:
— Марат! Мой хороший, ты откуда?

Но это она сказала так, для проформы. На самом деле Елизавета Михайловна знала про меня если не все, то многое, видела мои публикации в областной газете «Звезда Прииртышья» и была очень довольна мной, своим учеником. И когда мы, после небольшого застолья, ударились в воспоминания, Елизавета Михайловна вдруг опять всплеснула руками, встала из-за стола и ушла в одну из комнат.

Вернулась она с обыкновенной школьной тетрадкой. Показала мне ее обложку и, улыбаясь, спросила: — Узнаешь? Я впился глазами в «паспорт» тетрадки и узнал свой ломкий, неровный почерк, которым я подписал свою тетрадку по русскому языку, если не ошибаюсь, за пятый класс!

Но это было еще не все. Елизавета Михайловна пролистала тетрадку и развернула ее ко мне выбранным местом. И я снова узнал и свой почерк, и свое сочинение «Как я провел лето», снабженное еще и моим же рисунком цветными карандашами. Этот мой «опус» был признан тогда лучшим по школе и вроде бы даже был представлен на районную олимпиаду.

— Как, вы его сохранили? — удивился я.
— Конечно, — просто сказала Елизавета Михайловна. — И не раз перечитывала. Хочешь, еще раз почитаю?

И Елизавета Михайловна при всех домочадцах, опять к необыкновенному моему удовольствию, зачитала мое сочинение о том, как я провел незабываемое лето 63-го или 64-го на зеленых лугах, на голубых озерах и на берегу Иртыша. Оно было наивным, то мое сочинение. Но от его простых слов, каких-то запоминающихся деталей, ряда точных и красочных оборотов веяло такой свежестью, перед глазами вставала такая яркая летняя картинка из моего детства, что мне захотелось попросить у Елизаветы Михайловны отдать мне эту мою тетрадку. Насовсем.

Но моя учительница так бережно держала ее в своих руках с длинными тонкими пальцами, которые в школе я нередко видел выпачканными мелом или чернилами, что я не посмел. Больше Елизавету Михайловну я не видел. Последние годы она жила со своей дочерью Валентиной в Ташкенте, где навсегда и упокоилась…

Опубликовал    02 окт 2016
6 комментариев

Похожие цитаты

У любимого человека нет недостатков, а есть милые чудачества и обаятельные признаки нестандартной внешности.

Опубликовал  пиктограмма мужчиныМарат Валеев  28 мар 2016

История одной любви

Эта любовная история в свое время наделала много шума и уже стала, извините за тавтологию, достоянием истории. Нет уже в живых главных ее участников — русского солдата Ивана Бывших и немецкой девушки Элизабет Вальдхельм. Но история их невероятной любви не может оставить равнодушным никого и сегодня.
Ушедший на войну из Красноярска, разведчик и переводчик с немецкого Иван Николаевич Бывших, довоевался до Победы, и в июне 1945 года в звании старшины и в возрасте 21 год неожиданно для себя был назн…

Опубликовал  пиктограмма мужчиныМарат Валеев  06 фев 2016

Одноклассник

Лариса, одинокая моложавая женщина, поздно вечером возвращалась от подруги домой. Чтобы сократить путь, пошла через базарчик на пустыре, от которого метров сто было до остановки, а там рукой подать до ее хрущевки. Конечно, рисковое это дело — ходить одинокой женщине через пустырь. Но Лариса ходила тут уже не один раз, и ничего, все как-то обходилось. Городок у них был небольшой и относительно спокойный.
Базарчик этот представлял собой два ряда прилавков с навесами над каждым, и всего с одним фо…

Опубликовал  пиктограмма мужчиныМарат Валеев  14 фев 2017

Жили-были немцы...

Крупный текст, минут на 5-10 чтения

В Казахстане, где я прожил много лет, было полным-полно немцев, встречались даже села, население которых было сплошь немецким. Был у меня и друг немец — Сашка Ляйрих (он еще в 80-е годы перебрался в Германию). Мы вместе росли, бывало, дрались, не решив какие-то мальчишечьи проблемы мирным путем, потом снова мирились. Ходили на рыбалку на Иртыш, совершали набеги на чужие огороды — чужой огурец всегда почему-то казался вкуснее. И я никогда не задумывался: откуда взялись в степях Казахстана немцы…

Опубликовал  пиктограмма мужчиныМарат Валеев  04 янв 2017

Светка и собаки

Жена у меня маленькая, миниатюрная, можно сказать. И веса в ней было, когда мы только приехали жить в столицу Эвенкии Туру, около пятидесяти килограммов.
Буквально на второй или третий день она прибежала в редакцию окружной газеты, куда нас и пригласили работать, мокрая и вся в слезах. Оказалось, Светка шла себе по тротуару, когда мимо неспешно протрусил огромный лохматый кобель. Ему показалось, что женщина, хоть и маленькая, мешает ему пройти куда-то по его собачьим делам, он взял и просто спих…

Опубликовал  пиктограмма мужчиныМарат Валеев  17 фев 2016