Уставши от мельканья тысяч прутьев,
её глаза c трудом приемлют свет.
Ей прутья кажутся границей сути:
кругом лишь прутья — дальше мира нет.
В её шагах упругость, сила, цепкость,
в кружении — безвыходность одна,
здесь жажда воли, вогнанная в клетку,
в неволе жить навек обречена.
Порой зрачков завеса распахнётся,
в них промелькнёт подобие следа,
сквозь мышцы образ вихрем пронесётся
и вмиг исчезнет в сердце навсегда.