Мой дом стал филиалом осеннего парка. Желто-зеленые, рыжие, красные кленовые листья теперь лежат на полу, стоят букетами в каждой чашке, я нахожу их даже в кровати. Просто мой ручной ангел обнаружил, что на улице уже осень. И сразу же принес ее ко мне. А я согласился: «Да, моя хорошая, уже осень, откроем ей дверь и угостим чаем. Я расскажу ей сказку, а ты научишь танцевать этот листопад». И закружился по дому веселый рыжеглазый хоровод, из эпицентра которого то и дело слышится смех. А я, как и обещал, рассказываю им обеим сказки. И загостившей у меня осени, и курносой девчонке, шлепающей по полу босиком и шуршащей листвой. Это моя самая главная, самая важная работа — рассказывать им сказки, чтобы они улыбались. Все остальное уже вторично, уже не так важно.
— В одном оранжевом царстве ветров жил грустный плюшевый человек…
— Ты придумываешь! Плюшевых людей не бывает!
— Именно это ему говорили все вокруг: «Плюшевых людей не бывает, ты ненастоящий!». Поэтому он и был грустным. Но однажды он сидел на холме, смотрел глубокими глазами на небо и увидел облако, которое ему улыбалось.
— Разве облака улыбаются?
— А разве бывают плюшевые люди? Они были похожи, облако и человек. Они оба — не бывали. Наверное, поэтому они нашли друг друга так просто. Ведь все, кого не бывает, чувствуют издали и по-настоящему. Но облако было легким, и ветер относил его все дальше, как ни пыталось оно хвататься за протянутые руки деревьев. Оно улыбалось и что-то шептало плюшевому человеку, уносимое все дальше в голубом звонком ручье небес.
— Я не хочу, чтобы они потерялись…
— Человек тоже этого не хотел. Он бежал вслед за своим облаком, что-то чувствуя, и это чувство — огромное, непостижимое делало его очень большим. Таким большим, что он вдруг стал выше деревьев, уткнулся головой в звезды. Тогда он понял, что нужно делать. Он развязал ленты на своей груди, собственной рукой вытащил из себя плюш и обнял ускользающее облако, чувствуя, как его белая, невесомая, влажная вата заполняет пустоту. Ведь только развязав все шнурки и пустив в сердце можно сохранить что-то ускользающее в оранжевом мире ветров.
— А что шептало облако?
Смеюсь, прижимаю к себе свое дурачливое и недоверчивое счастье.
— Оно шептало: «я никогда тебя не оставлю».
— Никогда?
— Никогда.