Окружив себя гаремом жил на свете трухлый пень
и шептать слова берёзкам было старому не лень…
— Ты такая-растакая, распрекрасная краса,
и я вижу аж до пола растёт девичья коса…
Щёчки пышут все румянцем, блеск из глаз — каскад огней,
а фигура, как тростинка! Ты на свете всех милей…
Слово молвишь трель свирели над землей летит тотчас
и мужскую кровь волнует… Ой, а где это у нас?
Нашептав одной дурёхе про глаза и про уста,
сразу дальше переходит — жертва новая пришла:
— Ах, да как же ты прекрасна! Как собою хороша,
а мне стройные фигуры с детства нравилась всегда…