Технические проблемы, возникающие перед стихотворцем, бывают поправимыми и непоправимыми. Желательно, чтобы автор сам знал о своих сильных, но в особенности о слабых сторонах. Я, например, твердо знаю о своей недостаточной метафорической выразительности. Я никогда в жизни не напишу так: «И, как с небес добывший крови сокол, спускалось сердце на руку к тебе». Или: «В ушах оглохших пароходов горели серьги якорей». Ну вот просто не напишу. Нельзя же, например, требовать от ординарного мужчины, чтобы он разбил столько челюстей, сколько Майк Тайсон, и столько женских сердец, сколько Мэтью Макконахи. Это — непоправимо.

А вот многословие чрезмерное я всегда считал поправимым делом. В свое время я дружил с одной очень даже неплохой поэтессой, которая просто таяла в собственной велеречивости. И в какое-то момент я написал на ее страничке эпиграмму:

Когда народы, распри позабыв,
в великую семью объединятся —
тогда они, объединясь в семью,
вполне возможно, распри позабудут.

Поэтесса смертельно обиделась и забанила меня навеки. Предполагаю, что навеки, ибо она не желает иметь со мной ничего общего даже сейчас, спустя лет 8 после этого инцидента. Однако как часто мы, видя соломинки в чужих глазах, игнорируем брёвна в собственных! Я всегда полагал, что пишу лапидарно. Процент длинных стихов у меня крайне невелик. В среднем — 3−4 четверостишия. Казалось бы… Однако вчера обнаружилось, что, допустим, в своем последнем тексте я могу спокойно выбросить сердцевину, и ничего не изменится. С содроганием я проанализировал еще текстов десять последнего времени — то же самое. Можно запросто резать. От одного катрена до половины текста. «К чертовой матери, не дожидаясь перитонита». И пришел я в уныние несказанное. Хотя, вообще говоря, в состояние сие я прихожу с исключительной быстротой и легкостью.

Обещаний давать не могу, но постараюсь быть к слову построже. И в качестве примера для себя же я решил написать текст, в котором не будет ни единого излишества, текст, меж букв которого, по выражению Быкова, лезвия не просунешь. И у меня получилось! Спешу похвастаться:

Надел кальсоны мачо —
зима, чо…

Держа этот текст как образец для себя же, я и в дальнейшем постараюсь не растекаться мыслию по древу и быть уважительным к слову и читательскому времени.