У подножья души вечно очередь в ряд: что здесь только не ищет пристанищ, ей Богу. И пороки туда же пройти норовят, и расчёты пристроиться пробуют сбоку. И одним безразлично пристрастье игры к теневым сторонам сатанинских стараний взять главенство себе… но до той лишь поры, как попросится в гости к душе осознанье.
Почему не умеет беречь свет добра человек, получивший его от рожденья? Принимает подарки судьбы на «УРА!», будто делает жизни своей одолженье. А когда каплей яда беда протечёт на привычку не думать о пробах на прочность, почему-то не свет прибирают в расчёт, а сочтённую дьяволом «мира порочность».
Если умер Господь для тебя, в том беда не его, а твоя — он в душе… а не где-то. Но каменья обид для тебя одного перекрыли тропу к первородному свету. Пробирается зависть к счастливым во лжи, недобра своевольно диктующей нравы. Бог молчит? (Выбор твой… для него-то ты жив). Может просто твоим не командует правом…