Решили как — то Душу наказать за то, что неприлично неприкрыта.
Публичной девкой стали называть. Казнить, решили миром всем, открыто!
Уродина. Уж слишком ты проста. Ты хуже вора, кравшего чужое.
Мечта?! Кому нужна твоя Мечта?! Ты за неё получишь больше вдвое.
Слова летели точно сотни стрел, отпущенных упругой тетивою…
Они вонзались в трепетную цель, и рвали тело нежное, живое.
И вот Душа взошла на эшафот… Как на Голгофу — кротко и смиренно.
И хоть и не из терний был венок, вся плоть её была окровавленной.
Ату её. Плевали из толпы И комья грязи в бедную швыряли.
Но удивительно: ни грязь, ни их плевки к кристальной чистоте не приставали.
Душа стояла, голову склонив, и плакала от горя, не от боли…
Вдруг лик Христа явился в облаках… Была на это, видно, Божья воля!
Остановитесь. Голос, словно гром… Он прозвучал торжественно и властно:
Душа невинна, помыслы чисты, как Вечная Любовь, она прекрасна.
К Душе спустились Ангелы с небес и встали в круг, обняв крылами нежно…
И осушили слёзы, смыли кровь, вернув приговорённой безмятежность.
Не понял люд: что здесь произошло?! Душа воспрявшая глядит на них с улыбкой:
Блажен, кто верует., и Бог — нам всем судья. Он вправе спрашивать за каждую ошибку!
И вот Душа, покинув эшафот, народу низко, в пояс, поклонилась:
Спасибо вам, что я не умерла, но в муках, как в горниле, закалилась.
И твёрдою походкой прочь пошла… Несломленная, гордая, прямая.
Стояла молчаливая толпа., ничтожество своё осознавая!
... Люди злы в той мере, в какой несчастны. Уильям Сомерсет Моэм