К тебе я стала ласковой и чуткой,
Куплю девчонкам детскую посудку,
Пусть возятся, супы-чаи гоняют,
Пусть посмотреть дадут тебе футбол.

Я за тобой из кухни наблюдаю:
Ты счастлив — это «наши» нападают,
Ты злишься — это «гости» бьют в ворота,
А я торчу на кухне в «запасных».

Пусть радость двухтаймовая витает,
И девочки посудкою играют,
И я на кухне стих полурифмую,
И все мы вместе — дружная семья.

*
Учусь искусству печь блины.
Мои страдания длинны,
Как жижа, льющаяся с ложки.
А у окна хохочет Лёшка.
А за окном дымы черны.
И снег к асфальту пригорает,
И блин-фонарь висит-мигает,
И блин-луна не пропечён,
Скис млечный путь, некипячён…
Господь меня за спесь карает!
…И я кричала кошке: «Брысь!»
И я молилась Богу, ввысь,
И слёзы всех кухарок мира
В моём лице нашли кумира
И постным маслом пролились!

*
Всё равно расшатаю устои,
Не замкнусь, не зачахну с тоски.
Эх, месись моё тесто крутое,
Ты — дитя первосортной муки.
Подобью и весёлкой и скалкой,
Чтоб ядрёными были бока.
Я тружусь, как бетономешалка,
Я хочу проучить мужика.
Не за грех, не за подлое дело,
Не за слово дурное учу.
А за то, что жила, словно пела,
А теперь вот всё время молчу.
Он, наверное, ждёт отчужденья,
Хмурых взглядов, отрывистых фраз,
Ну, а я ему — здрасьте! — пельмени,
Плоховато вы знаете нас.
Всё равно расшатаю устои,
Не сожмусь под пластами тоски:
Завтра банку консервов открою
Очень вкусную — «печень трески»!

По поводу медленного бега

Знай, мой верящий в Парнас,
В бег рысцой и в гений,
Будут дети лучше нас,
Будут совершенней!

Назидательности для
Зря мы их ругаем,
Человечий род продля,
Жизнь придёт другая.

Будем внуку целовать
Розовые пятки —
Нам ещё с тобой бежать
В вечность без оглядки!