О, ВРЕМЕНА! О, НРАВЫ!
— Нет, ну куда катится наша цивилизация!
Уныло вздохнул один человек.
— Какое падение моральных устоев! Какое бескультурье!
— А нравы, ты про нравы скажи.
Добавил другой.
— А ну их… нравы.
Первый махнул рукой.
— Вот ты мне скажи, что должен делать почтительный сын, когда его отец становится стар и немощен?
— Съесть!
Без тени сомнения отозвался второй.
— Вот именно, съесть.
А мой сын на меня вчера знаешь как посмотрел? Первый скорчил рожу.
— И сплюнул даже, как будто я и не отец ему, а что-то вовсе несъедобное.
— А ты что?
— Ну, что, что… Убил, конечно.
— Это правильно. К детям надо со всей строгостью.
— Конечно. А то кто тебя на старости лет топором пристукнет?
Никто.
Так и будешь ходить, пока не помрешь от какой-нибудь позорной трясучей лихорадки.
— Моего дядю вчера съели.
Заметил второй в утешение.
— Да?
Оживился первый.
— Да. Лучше бы и не брались. Зажарили, представляешь?
Первый передернулся.
— Гадость какая! Паленое мясо!
— Говорят, так вкуснее.
— Плевать мне, что вкуснее! Я тебе говорю, это разврат!
Сегодня они мясо жарят, а завтра начнут, чего доброго, воду кипятить?
— Уже кипятят. Я сам слышал.
— Вот видишь! А здоровье, силы-то откуда брать будут?
— Они еще и в шкуры кутаются.
Наябедничал второй.
— Чтобы не мерзнуть.
Раньше слабые зимой сами помирали, а теперь что?
Конец естественному отбору?
— Гибнет племя.
Понурился первый, и по его заросшей щеке скатилась скупая мужская слеза.
— Совсем вырождается. Последние мы с тобой настоящие человеки остались.
— Да…
Вздохнул второй. — Были люди в наше время. Не то, что нынешнее племя…