Держись за пропущенный взмах ладони, не думай про выход, не отрекайся. Прислушайся — села на подоконник безумная птица, чей голос ласков, чьи перья как утро над морем сизы, чей выбор неба почти случаен. Усни — и птичья ночная близость тебя, уставшего, укачает, и будут сниться снега и травы, и перевёрнутый лунный серпик, и ты во сне добредёшь до правды — ужасно нежной, как птичье сердце. Ты, убаюканный, безоружен — сейчас не время с собою биться. Один человек никому не нужен, но ты не один, если рядом птица, чей голос ласков и сизы перья, и вы попутны и сопричастны, неисцелимо нелицемерны, одна постель и одно пространство — для вас двоих, без иных и прочих, без страха стать непринявшим вызов. Тебя охраняет сегодня ночью безумная птица, чьи перья сизы, чей голос нежен, певуч и ласков, чей выбор тяжек — о многих помнить.
Забудь про завтра. Не отрекайся.
Держись, как можешь, за взмах ладони.

чайное

…в тяжёлых чашках стынет горький чай, подёрнутый молчаньем, словно плёнкой…
сожму виски, смогу не закричать, качая боль, как спящего ребёнка…
уйдёшь? иди… пусть время утечёт под дудку Крысолова в тихий Хамельн —
украденное, глупое, ничьё, обманутое тёплыми руками…
куда уйдёшь? куда глаза глядят — в июньский зной, в нечёткий шаг прибоя,
в назойливость ослепшего дождя, в неровное дыхание ночное…
к кому уйдёшь? к той — серой и родной, неискренней, ненужной, нелюбимой?..
я не держу… мне проще быть одной — попутчики мешают пилигримам.

…я закурю, хлебну остывший чай и захочу, но не смогу заплакать.
и будет на столе гореть свеча из давних снов Бориса Пастернака.

Ты рыдаешь над сломанной шпилькой:
«Ах какая же вышла досада!»
А девчонку по имени Лилька,
Мама-пьяница тащит из сада.

Ты перечишь родным тебе, близким,
Угрожая уходом из дома.
А подруга по имени Лизка
Дочь свою не взяла из род.дома.

Ты грустишь после каждой обиды,
И считаешь себя неудачной.
Говоришь, что просвета не видно,
Не везет, как бы там не иначе!
… показать весь текст …