Летний умывальник нашей роты находился сразу за казармой, и был огорожен высоким П-образным, в рост человека, забором. Тем свежим июньским утром после команды «Подъем» я, накинув на шею полотенце и прихватив из тумбочки зубную щетку с тюбиком пасты, лениво поплелся из казармы умываться. Лениво, а не бегом — потому что я был уже черпак, и на зарядку ходил по желанию, а не по принуждению, как салабоны и духи.
Ну да не в этом дело. А вот в чем. Когда я, обогнув казарму, подошел к умывальнику, у входа на его территорию толпилось несколько наших парней, необыкновенно притихших и явно прислушивающихся к тому, что происходит за выкрашенным в коричневый цвет забором.
Когда я сунулся было к входу в умывальник, пацаны меня остановили.
— А чё случилось-то? — недовольно спросил я Тарбазана, с которым мы корешились.
-Там разборка идет, — таинственно пояснил он. — Просили подождать…
В это время из-за забора послышался мат-перемат, хлесткие звуки ударов, и над забором, кувыркаясь, взлетела и снова исчезла чья-то пилотка. А спустя несколько секунд из умывальника вышел рядовой Вдовиченков, держась рукой за ухо и капая на землю кровью из разбитого носа.
Его догнал ефрейтор Гарбузов с красным, разгневанным лицом. Он на ходу нахлобучил Вдовиченко на его стриженую поникшую голову пилотку и напоследок дал еще пенделя. Вдовиченко перешел на мелкую рысь и, часто мелькая стоптанными каблуками кирзачей, скрылся за углом казармы.
—  В следующий раз убью, пидор! — прорычал ему вслед Гарбузов и сплюнул.
Мы его окружили с расспросами. И вот что рассказал дедушка Гарбузов:
— Я вчера пришел из самохода поддатым, где-то после двенадцати, ну и завалился на койку не раздеваясь, только сапоги скинул. Уже задрых, как чую — что-то не то, кто-то по мне шарится. Открываю один глаз, а этот урод - его койка рядом с моей, — стоит на коленках на полу и расстегивает мне, падла, ширинку…
— У-у-у! — загудели мы, хотя еще толком не понимая сути происходящего.
— Ага! — подтвердил Гарбузов. — Я-то сходу не врубился, думаю, какого х… ему надо у меня в штанах? Может, он денег хотел украсть — у меня еще кое-что оставалось, да перепутал карман с прорехой? А он, падла, осторожно так достает мой х… и начинает его гладить, дуть на него, бормотать чего-то. А потом нагнулся и стал лизать его…
— Ууууууууууууу! — еще более негодующе провыли мы на эти чудовищные слова Гарбузова.
Я уже знал к тому времени, что есть такие мужики- не мужики — их называют пидарасами (а что правильно будет — педерасты, а уж тем более по-научному гомосексуалисты или сокращенно геи, ни я, ни мои однополчане тогда и не подозревали), и они любят не женщин, а друг дружку. В жопу. И берут друг у друга в рот. Вот такие поганцы и уроды.
За это их всячески не любят и презирают все остальные нормальные люди. Я их тоже презирал, хотя еще ни одного в своей жизни не видел. И вот сподобился увидеть. И где — в армии! Как этот Вдовиченко вообще стал пидарасом, когда успел? Ему же было, как и нам, ну от силы двадцать. Кто его так испоганил-испортил? Или он таким родился? И решил совратить еще и ефрейтора Гарбузова? В общем, кучу вопросов тогда вызвало лично у меня это происшествие, как, думаю, и у остальных парней.
Вдовиченко был обычным, незаметным парнем, призванным откуда-то с Украины. Всегда аккуратен, со свежеподшитым воротничком, начищенными сапогами, он, правда, держался как-то особняком, ни с кем толком не дружбанил, а все свободное время проводил в ленинской комнате и строчил письма.
Я несколько раз видел, как Вдовиченко нес их в каптерку, сдавать старшине — это всегда были два-три пухлых конверта.
…- Ну, тут я уже не выдержал и заехал ему коленкой в рожу, — продолжал рассказывать Гарбузов. — Этот пидор уполз на свою кровать. Ну, я его больше трогать не стал, чтобы шум не поднимать. А сейчас вот вломил ему от души! Чтобы знал, урод, к кому лезть…
— А почему он именно к тебе-то полез? — что называется, «снял с моего языка» вопрос Тарбазан.
— Ну, я ж говорю — спим мы рядом, — терпеливо стал растолковывать Гарбузов. — А тут я пьяный пришел. Он думал, что я не почую, вот и полез. И это… Он, сука давно на меня странно так посматривал…
— А, так он влюбился в тебя. А ты его за это по роже! — подытожил я. Пацаны грохнули. Гарбузов сжал кулаки и двинулся было на меня. Но потом сам заржал, и мы пошли умываться.
Что же было со Вдовиченко? — спросите вы. Его сексуальная ориентация мгновенно стала достоянием всей части, Вдовиченко шпыняли все, кому не лень. И буквально через пару недель он исчез из нашей роты и вообще из части - говорили, что его куда-то перевели. Наверное, чтобы уберечь от ЧП — у нас на объекте иногда на головы некоторых гнид падали кирпичи, а то и металлические балки…
_____________
фамилии некоторых персонажей данной истории, понятное дело, изменены.