говорят, в Индонезии древний обычай силён: если вдруг человек устаёт от привычного «я», можно выбрать другое имя, целей по краям, представляешь, любое из всех всевозможных имён. по-японски мне имя Охико — «великий огонь», я пойду и зажгу фонари в самых чёрных сердцах, я умру Росомахой в Лесу Золотого Скворца, когда листья дубов укрывают ноябрьский склон.
я хочу прекратиться по графикам, улицам, дням, чёрной тушью закрасить лицо, изувечить язык. если ты меня знаешь, то в курсе, что я — черновик, мне пора уходить и себе доказать меня. ночь над фьордом, голос столиц и кладбищенский смог мне подскажут какой я на деле, зачем я пришёл. попрошусь быть волной, омывающей каменный мол, я взмолюсь быть землёй самых дальних, поросших дорог.
я неправильный, я на изнанку, я вспять и назад.
мой единственный дар в этой данности неприменим.
я умру в Галлифрее, закрой мои звёзды-глаза, мы никак не хотели родиться такими людьми. в понедельник прибудет состав до приморских дорог. «я умру Атлантидой» — смеюсь, ожидая вагон.
а ты скажешь врачам: «до последнего верил, что смог
изменить свою душу, бедняжка, Великий Огонь».