Я всё думаю — почему Одесса? Почему меня и других людей так затронула именно Одесса? Ведь мы дофига пережили на своём веку — один Беслан чего стоит. Что может быть чудовищнее Беслана?
Дело в том, что в Беслане (на Дубровке, в Домодедове и так далее) мы имели дело — с врагом. С омерзительным, опровергающим все понятия о человеке — врагом. А в Одессе мы столкнулись с тем, с чем сталкиваться ещё не приходилось: мы столкнулись с сатаной, который — внутри нас. Не вовне, а внутри. Горящих людей добивали не пришельцы — их убивали точно такие же, как мы — воспитанные в той же культуре, в тех же традициях, более того — в той же вере.
Мы с вами видели злодеяния более масштабные, но мы не видели ничего более инфернального, чем Одесса. Мы можем себе представить, что бывают нелюди — мы убедились в этом в Беслане. Но мы не могли себе представить такую степень расчеловечивания — когда добивают людей, выпрыгивающих из горящего здания. Это не за гранью добра и зла, это за какой-то другой гранью — непостижимой, и не дай нам Бог её постичь.
Это не демо-версия ада, это ад и есть. В битве добра и зла в этот момент и в этом месте зло одержало абсолютную победу.
Я два года назад для себя решил, что в Одессу больше не поеду — никогда, ни при каких обстоятельствах. Для меня это единственное место на планете, где дьявол одержал победу над Богом. Проклятое место.
И запах жареной барабульки всегда будет напоминать запах жареного человеческого мяса.