(пересказ легенды)

О белом волке я поведаю рассказ,
О том, что люди перескажут и не раз,
О песне волка, словно крик его души,
О том, что было ты послушай, не спеши.

В округе той далекой жил серый волк,
Он не был вожаком, но был не одинок,
С ним верная волчица и свора их щенят,
Но вот беда случилась, так люди говорят.

Однажды, шутки ради, в дурмане от вина,
Охотники напали на нору их, сполна
Они поиздевались, ведь ради бахвальства,
Убить им было в сладость, не надо и вина.

Волчицу подстрелили и бросили лежать,
Волчат же удушили, и шкуру с них снимать.
Волк эту всю картину, вернувшись увидал,
И в миг белее снега, он в ту минуту стал.

От ярости и горя налился кровью взор,
Охотникам он вынес смертельный приговор.
Их разрывал на части, пытаясь боль унять,
Но в той смертельной схватке один смог убежать.

В деревне тот поведал историю свою,
С тех пор волк-одиночка — убийца в том краю.
Вселял в людей он ужас и горе было тем,
Кто в лес к нему захаживал, тот пропадал совсем.

Огромный, белый, с пастью, полной страшных клыков,
С горящими глазами 'смертельных мотыльков'.
И в ночи полнолуния стал слышен волка вой,
Как будто он оплакивал своей волчьей слезой.

В лесу далёком, у края, на опушке той
Жил с внучкой Настенькой лесник почти седой.
И жил он не богато, хозяйство то держал,
За всем этим богатством и ней приглядывал.

Жила у них собака чернее ночи той,
Похожа на волчицу была она собой.
В лесу ее он раненой когда-то подобрал,
Теплом он и любовью ее отогревал.

И в благодарность за уют собака преданною стала,
Ей имя Пальма дали, пусть и этого уже не мало.
Собака внучку лесника так сильно полюбила,
Что стала нянькой ей она, с малышкой счастье было.

Шла жизнь своим чередом, и пролетали годы,
Но все бы ничего, но не было ни ночи чтобы,
Когда в свете луны был слышен волка вой,
То Пальма начинала вести борьбу с собой.

К окошку подходила, смотрела на луну,
В глазах тогда увидел лесник тоску одну,
И самой настоящей была ее слеза,
Как-будто от чего-то болела так душа.

Пять лет прошло уж с той поры, и вот настало время,
Для песни волка-одиночки, несущему то бремя.
Сгущались сумерки, но вот оно ненастье,
По близости старик не видел внучки Насти.

В тревоге застучали сердца у тех двоих,
Забыв о страхе смерти, искал в дебрях лесных,
Быстрей него собака бежала наперед,
Казалось, что беда вот-вот произойдёт.

Вдали виднелся холм, знакомый силуэт,
И за спиной той хищник, готовый взять обед.
Собака побежала тогда ещё быстрей,
Но что-то вдруг случилось, волк замер перед ней.

Внезапно жадно нюхать стал внучку лесника,
Ребёнок не боялся ласкать шкуру волка.
И тот момент увидев, собака подошла,
И взгляды их сошлись в одно, словно вода.

И видя эту сцену, старик внучку забрал,
И так тихо на ушко слова ей прошептал:
Смотри, любят друг друга, оставим их вдвоём,
Им есть о чем поведать, пусть даже под дождём.

В тот вечер не вернулась собака в дом родной,
Ведь с волком-одиночкой они нашли покой.
Однажды вой волков их утром пробудил,
Они звали его, чтоб он их проводил.

Счастливая собака, с ней рядом белый волк,
А возле них волчата, что из восьми был полк.
С людьми пришли проститься, чтобы покинуть лес,
Волкам так безопасней вдали от этих мест.

Бояться перестали с тех пор в округе той,
Слагать легенды стали о паре волевой —
Черней ночи собака, белее снега волк,
Сказать вам эту притчу, таков уж был мой долг.

Copyright: Анастасия Кугаевская, 2015