Помещик N-ского уезда Клим Завьялов
Был человеком без особых идеалов:
Разгульным, вспыльчивым, без толка и морали.
Его заочно «самодуром» называли…
Любил Клим Севастьянович чудить,
Фраппировать, эффект производить.
И учудил: купил в столице попугая.
Само собой — покупка дорогая,
И есть, чем удивить уездный свет:
Чего-чего, а какаду в уезде нет!..
А если птица да при всех заговорит, —
Какой фурор он в местном свете сотворит!
«Эх, попка!.. Тебе нужно для начала
Придумать имя, посолидней чтоб звучало.
А после — будем речи обучаться.
Попомнят Клима, можешь и не сомневаться!..»

Слуга Григорий попугая невзлюбил:
Он камердинером весьма почтенным был,
А тут извольте — на седьмом десятке лет
Готовь, носи какой-то курице обед.
«Чего удумал — учит птицу говорить!
Эх, ощипать бы эту мерзость да сварить, —
Хоть польза бы какая-то была…
Сидит и пакостит. Ишь, распустил крыла!
Чтоб говорить — быть надо с головой.
К примеру, вон: извозчик ломовой
Как скажет, — только брякнись и остынь.
И всё по-русски! Не какая-то латынь…»
Слуга неделю продолжал ворчать,
А после взялся попугая «обучать»…

И день настал, — приехали соседи.
Час первый за столом прошёл, в беседе:
Всё обсуждали, даже новый спорт — «футбол».
Затем хозяин всех в гостиную провёл.
И, указав на клетку под платком,
Сказал весьма высокопарным языком:
«Прошу внимания почтеннейших гостей!
Кто в этой клетке?» — «Канарейка… Соловей».
И, предвкушая ажитацию, восторг,
Красиво сдёрнул шёлковый платок.
Вздох восхищения всеобщего раздался.
Простейший трюк, зато эффект удался!
А дочь банкира — Долли Одинцова —
Аж взвизгнула от фокуса такого,
Захлопала в ладоши: «O, charmant!
Какая прелесть! Посмотрите же, maman!»
Все обступили клетку попугая,
А тот сидел насторожившись, не моргая.
«Я слышал, какаду живут сто лет», —
Разглядывая птицу сквозь лорнет,
Сказал коннозаводчик Большаков,
Державший самых лучших рысаков.
«Не знаю, господа… Не это важно, —
Хозяин рядом с клеткой встал вальяжно. -
Но птица оч-чень редкого ума!
Да впрочем, пусть покажет вам сама.
А ну-ка, поздоровайся, Сократ!
Что господа при встрече говорят?» —
«День добррый! Здрравствуй, господин хорроший!»
Тут уже все захлопали в ладоши:
«Вот это да!» — «Какая прелесть!» — «Бесподобно!»
«Он и „Онегина“ читает превосходно…»
И попугай всех удивил и позабавил:
Сперва читал о «дяде честных правил»,
Затем — цитировал из «Горе от ума»…
Все восхищались: «Как умён! Причём, весьма!»
А молодой гусарский офицер,
Забывший суть приличий и манер,
Воскликнул моветонное: «Эх, мать!!»

Тут попугай нашёл, чего сказать, —
Он поднял хохолок, и повторил
Слова, что камердинер говорил:
«…»

Добился Клим: его все вспоминают.
Да только вспомнят, — насмехаться начинают.

2012 г.