Мое участие в отношение «теща — зять — дочь» напоминает теория игр в трансакционном анализе Стивена Карпмана в психологии и психотерапии, иначе называемый как «треугольник Карпмана». Теща в роли — преследователь, сам же в роли — спаситель, а жене отводится роль жертвы, мученика. Эта истина. Жертва недооценивает себя, все больше сгущает, принижая свое достоинства; спаситель не помогает, лишь утешает; преследователь не имеет каких-либо обоснованных претензии, лишь ищет повод к очередной неприятности. Кто же здесь выигрывает? Ни жертва, ибо ей нет истинного помощника есть имитатор, а преследователь — провокатор. Цель преследователя ни жертва, а имитатор, ибо он больше имитирует, чем действует, тем вреда носит жертве, а преследователя лишний раз провоцирует. Благо достается имитатору, жертве критика, преследователю градус. Постоянная борьба внутри этого треугольника создает такое же напряжения постоянного характера, которое лишь в промежутках имеет затишья, когда она прошло уже свой пик. Для дальнейшего оборота необходима длительная подготовка на подсознательном уровне, чтоб прощупать всю глубину сложных взаимоотношение. Ни тот, кто жертва, ни тот кто спаситель, ни тот кто преследователь не заинтересован оборвать этот цепь, ибо каждый из них взаимосвязан с другим так прочно, что оборвать его бывает гораздо труднее, чем поддержать, но в то же время это напрягает каждого из них в сосуществовании вместе. Так это подогревается и остывает, делая эти взаимоотношение более или менее гармоничным и устойчивым ко всяким жизненным трудностям. Свойства вольфрама в больших сопротивлениях к напряжению делает его самым тугоплавким металлом. Хорошо или плохо, но устойчивость семьи сохраняется надолго, ролевые игры «жертва, спаситель, преследователь» уживается в среде, запоминается и привыкает каждый к своему музу, подогревая и охлаждая, борясь и томясь, от боя к отбою, от перемирие к вою, не переходить самую грань начерченной линии. Это и есть середина. Борьба и перемирие, опять борьба, затем перемирие есть сама жизнь удлиненной этими закрасками противоречии поддерживающий друг друга. У кого же она закончена, у того и жизнь на кончике волос. Однако время берет свое, все изнашивается. Напряжения в треугольнике может дойти до своего непредсказуемого характера внезапности, что он будет бить по тем участкам, где она наиболее хрупка, а хрупка она ни в спасителе, и ни в преследователе, а именно в жертве. Ибо жертву напрягает, и тот своим бездействием, и тот своим необоснованным претензиям. На пике это может привести к срыву цепи в эмоциональном и энергетическом плане, эта болевая точка, и эта ни к чему, поэтому осторожность взаимодействие со стороны спасителя и преследователя лишь отодвигает бурю на задний план. Этому сложному психологическому отношению треугольника Карпмана уже больше 8-ми лет. Прилив и отлив не предостерегает нас от тайфуна всеразрушающего, если не применить своевременные меры, но и не утешает ее отдаленность от нас, будь даже мы ограждены от него безопасностью стен. Всему есть мера, если знать предел. Так мы оберегаем свое счастье, не нанеся вреда большого.