Ноябрь приходит снова, чтоб мне заменить весну. Мы, кажется, с ним знакомы, да только не в этом суть. Ноябрь кидает листья, как россыпь златых монет. Я вижу размытость истин, ведущих меня к весне, и блеклая рябь на лужах скрывается в корке льда. Слова мои — горсть жемчужин, да некому их отдать: стучат где-то в горле гулко и светятся в темноте. Ноябрь по переулкам проносит штандарт смертей.
Весну не допустят в город, ведь в городе правлю я. По нашим простым законам положено расстрелять любую част…
… показать весь текст …

Ненавижу себя настолько, что мне в пору скрипеть зубами: я противнее, чем касторка, холоднее, чем лунный камень. Говорю невпопад и мимо, улыбаюсь кривым оскалом, корчу жуткие пантомимы, не пытаясь скрывать усталость, огрызаюсь в лицо знакомым и рычу, как заглохший хаммер, набиваю друзьям оскому непродуманными стихами, постоянно ношу обноски, отвергаю любую ласку, ненавижу читать Буковски, хоть другие твердят: «Он классный». Я умею врезаться в стены, разбивая и нос, и чашку, беспардонно крушить с…
… показать весь текст …

Мы сидели на пристани, пили ром, очень странная пара — пират и черт. Мы сидели, болтали, смеялись, но говорили же в общем-то ни о чём. Про Тортугу, Фраксинет, про Порт-Ройал, про пиастры, дублоны, про Новый свет. Я внимательно слушал, хотя искал в рюкзаке своем россыпь чужих монет. Он смеялся, но нервно сжимал клинок, жизнь такая — нигде не найдешь покой. Море тихо скулило — морской щенок — и лизало нам пятки своей волной.

Он устало вонзал в плоть причала блестящий нож, оставляя на досках неровный смолистый след. Я шепнул ему: «Может быть, ты возьмешь ненадолго меня к себе?»
Он взглянул на меня: «Из каких ты вообще морей? Заявился под вечер, и сразу плечом к плечу?» Я ответил: «Уж лучше не знать, поверь. Забери меня. Я хорошо плачу.»
Он опять рассмеялся. Я знаю, что был смешон. Сухопутный салага с деньгами и без мозгов.
Но пират и не думал, что рядом — всего лишь черт, повидавший за вечность с полсотни других миров.