На границе вишнёвый закат
обращается
в пулю;
но вода, превратившись в вино,
остается водой.
Я стою перед вами — в мокром тяжёлом пальто —
и на бледной щеке губами черчу поцелуи.
Под сгорающим небом ищет приюта гроза —
осыпаясь на улицы, реки, проспекты и плечи.
Под симфонии Шуберта в ноги спускается вечер.
Из трубы слышен рык
голодного старого пса.
Почему тишина — сутула, слепа и беззуба —
но вгрызается в горло — как крыса — отвратная боль!
И вода, превратившись в вино,
остается водой.
Я рисую квадрат — и прячусь в закрашенный угол.
И молчанием вашим можно взрывать города —
над моей головой начинается чёрная буря.
На границе вишнёвый закат
обращается
в пулю;
и рдяная вода течет из пробитого рта.