вечер душен, мохито сладок, любовь навек.
пахнет йодом, асфальтом мокрым и мятной wrigley.
милый мальчик, ты весь впечатан в изнанку век:
как дурачишься, куришь, спишь, как тебя постригли,
как ты гнешь уголками ямочки, хохоча,
как ты складываешь ладони у барных стоек.
я наотмашь стучу по мыслям себя. я стоик.
мне еще бы какого пойла типа хуча.
я вся бронзовая: и профилем, и плечом.
я разнеженная, раскормленная, тупая.
дай бог только тебе не знать никогда, о чем
я тут думаю, засыпая.
я таскаюсь везде за девочками, как горич
за женою; я берегу себя от внезапных
вспышек в памяти — милый мальчик, такая горечь
от прохожих, что окунают меня в твой запах,
от людей, что кричат твое золотое имя —
так, на пляже, взрывая тапком песочный веер.
милый мальчик, когда мы стали такими злыми?..
почему у нас вместо сердца пустой конвейер?..
я пойду покупать обратный билет до ада плюс
винограду, черешни, персиков; поднатужась
я здесь смою, забуду, выдохну этот ужас.
…милый мальчик, с какого дня я тебе не надоблюсь?
это мой не-надо-блюз.
будет хуже-с.
ранним днем небосвод здесь сливочен, легок, порист.
да и море — такое детское поутру.
милый мальчик, я очень скоро залезу в поезд
и обратной дорогой рельсы и швы сотру.
а пока это все — so true.